Источником шума оказались двое чужаков, резво прыгнувших с разбега в воду. Они были у Нкхау как на ладони. Раньше Нкхау никого здесь не видела, поэтому и облюбовала это живописное и, как ей казалось, пустынное место. Нкхау очень надеялась, что они надолго не задержатся, и принялась скорее от скуки разглядывать непрошеных гостей.
Молодые мужчины резвились в воде и даже устроили заплыв наперегонки к другому берегу. Нкхау с ленивым интересом наблюдала за ними.
Вдоволь накупавшись, они покинули пляж, а Нкхау осторожно спустилась к реке. Эти незнакомцы вызвали в ней странное замешательство. Она зашла в прохладную воду и внимательно посмотрела на свое отражение. Впервые за долгое время ей захотелось взглянуть на себя. Неужели ей все-таки нужно племя?
Ночью, как обычно, глядя на звезды, Нкхау почувствовала непривычную тоску в сердце. Пока она жила одна, все было хорошо. Она ела, спала, охотилась, любовалась ночным небом. Прошлое казалось ей сном, настолько красочным и ярким, что она долго не могла его забыть. А настоящая жизнь – вот она! Нкхау чувствовала ее каждую секунду, в то время как прошлое было лишь воспоминанием, иногда приятным, а порой горьким и невыносимым. По мере того как тускнели цвета этого сна, ее раны затягивались. Жизнь брала свое. Но сегодняшний день что-то изменил.
Проснувшись, Нкхау решила прогуляться и набрать немного фруктов на завтрак.
Наслаждаясь погожим летним деньком, она неторопливо дошла до фруктовой рощи и застыла в изумлении: две молодые женщины, весело переговариваясь, собирали плоды с «ее» деревьев. Нкхау затрясло от негодования. Она притаилась в кустах и стала наблюдать. Тут ей в голову пришла мысль проследить за ними и узнать, что это за племя.
Из укрытия в зарослях травы Нкхау увидела маленьких детей, с истошными воплями носившихся по стойбищу, еще трех женщин и пятерых мужчин. Трое из них были молодыми, один средних лет, а последний – совсем дряхлый старик, почти как Такамата. Нкхау внимательно всматривалась в их лица, пытаясь понять, кто же вожак. Вскоре она пришла к выводу, что это явно не один из трех молодцов. Они как раз устроили шуточную потасовку и мало чем в этот момент отличались от орущих и прыгающих детей.
Тот, что постарше, был довольно упитан и суров. Он сидел в стороне, под сенью деревьев, и о чем-то разговаривал со стариком.