Вскидывает локоть – стряхивает рукав взглянуть на часы. И отвечает только на последний вопрос:
– Минут десять. Пойду встречу!
Вскакивает, наклоняется, поднимает с пола скомканную бумажку, бросает её на стол, в два шага покидает кухню – и через пару секунд щёлкает замком.
Я разворачиваю смятый листок: синим фломастером – сложные орнаменты и гирлянды из цветов. Явно Костиной рукой. Разглаживаю бумагу: выбросить жаль. И прикрепляю её к холодильнику. Единственным висящим там магнитом. Не магнитиком – обычным дуговым магнитом.
Допиваю чай. Хмурюсь, отгоняю морок. Всё же в порядке, пока. Эта квартира как бункер: изолирована всеми их возможными способами. А потом люди Эрика что-то придумают. Выходит, всё это из-за меня… И кажется, если бы Костя скрылся куда-то подальше, не оставался рядом, сеть бы от него отстала. Нет конечно, но…
Вздохнув, собираю бумажным полотенцем чайную лужицу с глянцевой поверхности стола. В самом деле, никакой передышки! Невозможно просто жить – приходится срочно затирать новые пятна. Пятна плодятся и разрастаются, некоторые – до размеров всего города и больше. Вечно мучаюсь, справлюсь ли с тем, что на себя беру. А хозяина этой квартиры не останавливает даже непрактичность белой мебели.
Ухожу в комнату. В ту, что считается кабинетом. Выключен свет, но штора сдвинута. Уже темнеет. На спинке дивана – плед из верблюжьей шерсти. Сладковатый шлейф парфюма, ставшего таким привычным. Его источник явно хранится здесь. Изучаю книжный шкаф. Куча стареньких немецких обложек, из которых разгадываю только Der Steppenwolf… Герберт Уэллс, разношёрстные детективы… Сонеты Шекспира. Мило. Верчу книжку в руках. Тиснёная обложка, вместо закладки – старая фотка Эрика. В смешном широкоплечем пиджаке из девяностых и даже с ультракороткой стрижкой. В остальном ничего нового: он балансирует на гранитном столбике ограды набережной Фонтанки, раскинув руки и улыбаясь до ушей.
– Таня!
Костя!
Пихаю фотку обратно, мну уголок, поправляю, втискиваю томик на полку и выбегаю навстречу.
Он делает шаг в дверной проём, наклоняется ко мне, но – будто отпружинив от упругой преграды – кренится обратно и медленно заваливается назад, на руки подоспевшему Эрику. Шепчет: «Не страшно… сейчас всё…» – и отрубается.
Эрик укладывает Костю на пол, закатывает ему рукав джемпера и подсвечивает чип своим сетеуловительным прибором.