В доме приятно пахло травами, хлебом и ещё чем-то вкусным. Посреди большой комнаты стояла белёная печь с ситцевыми занавесками. Дед полез куда-то наверх и достал из-за занавески небольшое лукошко, застеленное старым шерстяным платком. Он откинул край и сказал:
– Смотри-ка, вот они – махотки.
На дне корзинки в сером пуху платка лежали несколько комочков разного цвета.
– Кто это? – удивилась Маруська.
– Зайчатки и котятки, – тихо сказал дед и осторожно погладил одного пальцем.
– Котятки? – снова удивилась Маруська. – А они тоже дикие?
– Нет, они домашние, – папа присел на лавку и усадил Маруську на колени, чтобы ей лучше видно было.
– Маленькие они очень, мамка им нужна, – ласково сказал дед и снова погладил комочек. Комочек пискнул и тут же из-под лавки выскочила крупная трёхцветная кошка и недовольно мяукнула.
– Иди-ка вот, мамаша, посмотри, что как, – позвал Илья Иванович кошку.
Кошка залезла в корзинку. Тут же завозились комочки, запищали. Через минуту каждый малыш зарылся носом в пух кошачьего пузика и зачмокал.
– Как же так? – не переставала удивляться Маруська.
– А так, – сказал папа, – иногда дети или взрослые находят в лесу выводок зайчат и с чего-то решают, что их мамка бросила. Забирают они, значит, зайчат и нам привозят. Вот Марфушенька их и выкармливает. Тут, наверное, половина лесных зайцев её приёмыши.
– А почему зайчата без мамы сидят? – спросила Маруська.
– Да потому что мамы иногда тоже кушать хотят, – сказала дед. – Зайчихи не едят вокруг своих деток травку. Они уходят не очень далеко, но уходят, чтобы в том месте, где малыши их сидят, не было лишнего запаха, следов и травка погуще была, повыше. А то лиса найдёт или собака дикая.
– А находят люди, – продолжил папа, – и зачем-то забирают, Как будто зайчиха может оставить записку: ушла на 15 минут, никого домой не забирать.
– Ну что за люди! – сказала Маруська, совсем как взрослая.
– Всякие бывают, хорошо хоть Марфушенька у нас такая добрая, – сказал дед.
Косуля тоже попала в вольер к Илье Ивановичу не по своей воле. Её подстрелили браконьеры, но она смогла раненая уйти. И на своё счастье, недалеко. Выскочила она как раз под машину к папе и Илье Ивановичу, когда они объезжали лес. Получилось и косулю спасти и браконьеров засечь. Косулю вылечили, конечно. Ранка зажила и дед хотел её выпустить, но косуля наотрез отказывалась выходить из вольера, даже если двери оставляли открытыми на всю ночь. Косулю назвали Таука, как лошадку из книжки “Дети капитана Гранта”.