Беги, Иви. Ради меня. Ради Дилл.
Моя сестра извивалась как дикая кошка. Но я держала ее крепко, когда высокий повернулся в нашу сторону, словно почуяв наш запах. Я быстро потянула Дилл вниз, к земле.
– Мама, мама, мама… – всхлипывала она. Ее пальцы хватались за мои.
Внутри у меня все сжалось – так стыдно было, что мы прячемся. Я отметила его, этого Высокого в его высокой черной шляпе. Он поднял руку, словно для приветствия. Затем опустил, и его люди кинулись выполнять приказ. Смеясь, крича, они подняли мать, которая сопротивлялась изо всех сил.
Я не могла пойти. Их было слишком много.
Иви.
Они бросили мать на землю и вытянули ей руку. И самый толстый из них разбежался и прыгнул, как заигравшийся мальчишка. Он прыгнул и сломал ей руку. Этот звук… словно надломилась старая ветка в лесу, где мы прятались. Он сломал ей руку. И мать кричала и каталась по земле, а они смеялись. Эти псы, эти мужчины смеялись.
Они обступили ее. Я не могла видеть.
Прошу тебя.
Четверо мужчин.
Ради меня.
Они избивали ее.
Ради Дилл.
Снова и снова.
Уходи. Сейчас же.
И тогда я осознала.
Я не могла побежать к ней, но я могла проклясть их.
Так я и поступила. Прокляла их со всей своей яростью.
Не будет мне покоя, пока не отомщу.
Вспять время поверну и свет я отыщу.
И псы падут в грязи, и смерть рассудит их.
Тогда лишь успокоюсь.
Я прижала лицо Дилл к своей груди, чтобы она не видела этих ударов.
Они кричали – им было весело. Они толкнули ее на землю. И все же мать поднялась на колени. Ее рука болталась, как паутина, порванная ветром.
– Мои дети!
Ее голос отдавался эхом – чтобы я слышала его впредь. Потом воцарилась тишина, и в этой тишине была мать, и мужчины, и мы, наблюдавшие за ними, и биение наших сердец.
Один из них выступил вперед. Он был совсем юн, еще не мужчина – мальчишка. Он поднял мушкет.
А мать подняла глаза на этого смельчака. И плюнула.
Он выругался, вздернул мушкет и выстрелил ей в голову. Она откатилась и застыла, не шевелясь, в грязи.
И мы поняли: мать мертва.
– Нет. НЕТ!
Дилл отталкивала меня, рыдала, но я зажала ей рот рукой. Она была тогда совсем крохой. Не очень-то сильной. Быстрой, как кошка, но легкой, как птичка.
– Ш-ш-ш или нас схватят! – Боль искажала мой голос. – Тихо, Дилл… слышишь?
Слезы Дилл текли по моей руке, в ее глазах застыл крик. И все же она кивнула, дрожа.