я жизнь оставлю. И уйду…
* К ленинскому юбилею каждый день в школе велась подготовка – «ленинские чтения». На субботнике убирали пришкольную территорию и белили стволы выросших деревьев, которые когда-то сажали сами. В этой аллее нашла своё дерево. Когда его сажала, загадала желание.
Долго и тщательно готовились к столетию со дня рождения Ленина, провели множество мероприятий, а юбилейный день прошёл обыденно и незаметно.
* Поздним апрельским вечером возвращалась домой по безлюдной Балхашской улице из Южного микрорайона. Светлый шар, превосходивший размером луну, медленно передвигался в сторону «Горняка» по низкому небу. От изумлённого испуга вздрогнула и побежала домой. Мама назвала меня фантазёркой, но я сразу нарисовала увиденное чудо. Что же это было? Наверное, знак будущего – жизнь так же проплывёт, сверкнёт и исчезнет.
* На первомайском параде наш класс, как и все жители, прошёл с транспарантами по главной улице до центра с памятником Ленину напротив Дома культуры. Радиорепродуктор пел «Сегодня мы не на параде, а коммунизму на пути», «Москву майскую» и возвышал праздничное настроение.
После парада, украсившего любимый праздник, гуляла по нарядному городку с родителями, а вечером гостили у знакомых.
Втянули в своё болото уроки, уроки, уроки.
Мозг не выдерживал и рифмовал строки. Под его диктовку написала результат подготовки к контрольной работе по математике:
Тебе на месте не сидится,
ты хочешь быть свободной птицей,
ты хочешь быть всегда в пути –
а что поделаешь – сиди!
* В юбилей Победы в школе прошёл небольшой митинг. В Доме Культуры поселковые организаторы собрали ветеранов, устроили для них концерт, раздали подарки. В шестом классе на таком концерте я читала стих про Александра Матросова. Душу вложила в эту поэму.
В этот раз старшеклассников не потревожили.
Мой дедушка, когда был жив, тоже получал подарок и цветы. Пять лет назад деду подарили на юбилей Победы электрический чайник. Он плакал, когда чайник перегорел: забыл выдернуть вилку из розетки и вода выкипела. Деда, астраханского рыбака, мой папа перевёз в Аксуек, когда тот остался один. Дед рассказывал о своей службе. Он не признал революцию. Спорила – говорила то, чему учили в школе. Дед отвечал, что это красная пропаганда. Незнакомое слово «пропаганда» звучало зловеще и таинственно. Дедушку знали все балхашские рыбаки, потому что он чинил рыбацкие сети. Развешивал во дворе и колдовал над ними. В альбоме сохранилось фото бравого солдата царской армии. Таким был мой дед. Жаль, что не всегда к нему внимательно относилась и не слушалась, ведь мне было всего двенадцать лет.