– Гражданочки, ну что вы как на распродажу тут выстроились. Пройдите в свои квартиры, – выступил мужчина в штатском костюме, который до этого записывал что-то в чёрную папку. – Мы здесь работаем, а не концертом вас развлекаем. Вас, гражданин это тоже касается, – обратился он к Егорову, а потом прикрикнул в сторону тёмной беседки: – И вы бабушка пройдите в дом. Поздно уже, не дай бог, затеряетесь.
– О себе побеспокойся, – еле слышно донеслось из темноты, где баба Паня с глубоким возмущением наблюдала за этим беспределом.
– Ну, чего встали? – прикрикнул человек с папкой теперь на бойцов. – Грузите уже этого, от греха подальше.
Максима заволокли в чёрную машину, а распорядитель в штатском подошёл к Жмыхову и спросил:
– Вы за нами в город, Михаил Анатольевич?
– Да, ты что? В таком виде? – даже напугался от такой мысли Жмыхов. – Я здесь до утра останусь. Ах, да. Машину надо отпустить, – вспомнил он про старшину, но обратился опять к мужчине с папкой: – Ты с Серёжи показания сними, а я утречком приеду в управление и всё подробненько изложу на бумаге, как всё было. Но в общих чертах, я надеюсь, ты понял, что произошло. Нападение на старшего офицера милиции, причём, находящего… щегося при форме, – с трудом выговорил Михаил Анатольевич, посмотрел на свои шлёпанцы и оживлённо напомнил: – И про оружие не забудь.
– Да, понял я, – с болезненной ужимкой на лице ответил тот, сунул папку подмышку и сказал: – Поеду я, а то эти тётки своими глазищами на мне уже дыры прожигают. Протокол задержания составлю у себя, а заодно и Серёжу вашего расспрошу. А с вас завтра заявление.
Они ударили по рукам, и человек в штатском отправился в чёрный микроавтобус, а Михаил Анатольевич торопливыми жестами дал понять своему водителю, чтобы тот садился в машину и ехал за спецгруппой.
Старшина Сергей нехотя отходил от Валентина Егорова и тихо через плечо сказал ему:
– Вы только глупостей здесь не наделайте.
Машины одна за другой покинули двор, но никто из оставшихся людей не спешил расходиться, за исключением, разумеется, Михаила Анатольевича. Наглого агрессора увезли в наручниках, и Жмыхов чувствовал себя теперь в безопасности. Доходягу соседа со второго подъезда он не боялся, а тёток и подавно, но стоять здесь с ними и выслушивать их сопливые упрёки в свой адрес он не собирался. И подполковник даже задался вопросом: «А чего они такие тихие? – но тут же сам и снял этот вопрос с повестки: – А, ну, их, к чертям собачьим. Пойду я лучше приму дозу на сон грядущий».