Неожиданная для самого русского народа революционная волна вынудила министра юстиции Керенского, обязанного охранять свергнутого монарха с семьей, поместить их во дворец, держа в такой изоляции, что туда неохотно пускали даже великих князей. Неудивительно, что близкие к императрице фрейлины Вырубова и Ден жаловались, что им разрешается заходить только на галерею. Керенский знал, что народ, которому он обязан властью, ждет от него решительности и жестокости. Однако со слов верного императору обер-гофмаршала двора графа Павла Бенкендорфа нам известно о красноречивом факте: в ходе единственной беседы с императором Керенский полностью завоевал доверие Николая II, который потом заметил: «Он любит Россию, мне надо было раньше с ним познакомиться, пошло бы на пользу». Хотя толпа требовала жертв, хотя Керенский сам создал следственную комиссию для разбирательства во всех действиях прежней власти, тем самым развязав революцию, следствие по личным делам императора и императрицы он оставил за собой. Но в момент коллективной истерии, когда народ узнал все известное ныне о правлении царя и царицы, судьба их была предопределена.
Многие мои друзья в русской армии уже тогда советовали: «Пусть сэр Джордж Бьюкенен[1] как можно скорее добьется отправки императорской фамилии в Англию». Помню, как я повторял это самому сэру Джорджу. Он согласился, принялся энергично действовать, говоря: «Я не успокоюсь, пока они не покинут Россию». Когда из Англии пришло долгожданное предложение предоставить убежище царской семье, министр юстиции Керенский, не раз передававший императорской фамилии весточки от царственных кузенов, незамедлительно сообщил и об этом, попросив семейство готовиться. Как ни странно, императрица и в тот момент, и в дальнейшем не одобряла подобного плана, однако вместе с императором приняла предложение. Они начали собираться в дорогу. Было даже получено от германских властей обещание не препятствовать проезду. Но до Мурманска императорскую фамилию надо было довезти из Петрограда по железным дорогам, находившимся в руках местных революционных властей. Тем временем из Англии пришла вторая телеграмма, отменившая приглашение. Об этом рассказывает мисс Мериэл Бьюкенен в своей книге «Гибель империи». Сэр Джордж, по свидетельству Керенского, зачитал ее Временному правительству со слезами на глазах. Она не публиковалась по веским причинам; в любом случае сэру Джорджу Бьюкенену не позволили привести документ в мемуарах. Поэтому объяснения, которые дал в своих собственных мемуарах г-н Ллойд Джордж