– Я знаю, что вы подумали, – пробормотал Понг, потирая большим пальцем татуировку. – Но вы ошиблись. Нас с мамой выпустили, честно и без дураков. Но произошла ошибка, и начальник тюрьмы забыл исправить мою татуировку. Мама собиралась отвести меня туда, чтобы он сделал пометку, но мы потерялись. Я иду к морю, чтобы её найти…
Ложь следовала одна за другой, водопадом выливаясь изо рта Понга. Отец Чам спокойно слушал и кивал в ответ на эту ложь. Он не прервал Понга даже тогда, когда ложь его стала совсем дикой и нелепой.
В животе Понга начал завязываться горячий злой узел. Он был беглецом, вором и лжецом, и если существует слово для того, кто неуважительно обращается с монахом в его собственном монастыре, то это слово подходило для него тоже. Всё произошло слишком быстро. В круговерти последних нескольких дней Понг превратился именно в того, о ком ему говорил Правитель.
Он вскочил на ноги и сделал шаг назад. Стоять, нависая над сидящим монахом, было высшим проявлением неуважения, но Понг зашёл слишком далеко, чтобы обращать на это внимание.
– Я знаю, что вы сделаете, – сказал он дрожащим голосом. – Вы позовёте полицию и отошлёте меня назад. Но не выйдет. Я не вернусь в Намвон, и никто меня не заставит!
– Отошлю назад? – спокойно сказал отец Чам. – Конечно, я такого не сделаю. Ты сказал, что тебя выпустили, честно и без дураков, так что отправлять тебя обратно будет пустой тратой времени.
Понг помолчал, затем произнёс:
– Не верю.
Отец Чам пожал плечами:
– Это твоё дело – верить или не верить. Конечно, ты можешь уйти и найти маму. Но я бы посоветовал тебе отправиться в путь с полным желудком и с благословением.
– С благословением? – переспросил Понг.
Отец Чам улыбнулся так, что его морщины стали глубже.
– Да. Это даст тебе удачу на твоём пути к матери.
Прежде чем Понг понял, что делает, он снова упал на колени.
Отец Чам потянулся к стойке из лакированных ящичков. Открыв один, он достал катушку белых нитей и ножницы.
Он отмерил нить и отрезал её. Затем зажал нить в ладонях и произнёс молитву, после чего завязал нить вокруг левого запястья Понга.
Завязывая, он произнёс:
– Да не наступишь ты на змеиное гнездо.
Отец Чам благословил и завязал больше дюжины браслетов на левом запястье Понга и ещё пару – на правом, для равновесия. Благословения были разнообразными и странными: «Да не отравишься ты несвежей курятиной» и «Да не укусят осы твои ладони и стопы». Были другие, все очень конкретные и относящиеся к вещам, которые редко с кем-нибудь случаются.