– Ты никогда не можешь просто уступить! – прокричал Сомкит.
– Нельзя… отдать им! – ответил Понг. – Манго наше!
Они пробежали мимо группы детей помладше, которые, не отрываясь, наблюдали за погоней. Малыши с облегчением осознавали, что угроза относится не к ним.
– И что? Манго не стоит того, чтобы тебя избили! – Сомкит оглянулся назад. – Быстрее, друг, или они нас догонят.
Стражницы у стены смотрели на них и смеялись:
– Вперёд, девчонки! Хватайте их!
– Ещё не догнали, – сказала другая стражница. – Лучшее развлечение этой недели!
– Я… устал… – прохрипел Понг. – Ты лучше… съешь его… прежде, чем я упаду.
Сомкит вонзил зубы в спелый плод, и липкий сок потёк по шее Понга.
– Ох, дружище, я был неправ. За это можно быть избитым.
Сомкит протянул руку вперёд и засунул кусок манго в рот Понгу.
Плод был спелым и сладким и совсем не щипал язык.
Блаженство.
Позже, когда они лежали рядом возле ворот, ведущих к реке, Понг пытался напомнить Сомкиту, каким вкусным было это манго. Солнце садилось, и их жёлто-коричневые щёки и подбородки окрасились в лиловые цвета заката.
Сомкит дотронулся до поцарапанной щеки и поморщился:
– Ну почему мне досталось в друзья такое трепло?
Понг усмехнулся:
– Потому что больше никто не захотел с тобой дружить.
Сомкит дёрнул Понга за ухо.
– Ой! – отодвинулся Понг. – Знаешь ли, из нас двоих ты большее трепло, чем я.
– Но, как ты заметил, я держу рот закрытым перед стражей и вредными детьми, – сказал Сомкит. – Иногда приходится смириться, если не хочешь, чтобы из тебя сделали пюре. Но ты?
Ты никогда не понимаешь, когда следует заткнуться и отпустить.
– Я понимаю, – сказал Понг и согнул руку, укладывая на неё голову. – Но манго добыли мы. Это глупо, что мы должны ждать, пока плоды упадут. Стража должна позволить нам залезать на дерево. Они как будто хотят, чтобы мы дрались.
Понг положил два пальца на грудь.
– Такие штуки приводят меня в бешенство. У меня здесь словно что-то горит.
– Это газы, наверное, – ответил Сомкит. – Смотри, в следующем году этим дурам будет тринадцать, и их отсюда отправят. Тогда мы будем самые старшие и сможем спокойно есть манго.
Детей, рождённых в Намвоне, выпускали из тюрьмы, когда заканчивался срок их матерей или когда им исполнялось тринадцать лет, смотря что происходило раньше.
Но Понга не интересовало, когда выпустят девочек. В конце концов, это была ещё одна несправедливость – то, что девочки выйдут из тюрьмы раньше. Понгу и Сомкиту до тринадцатилетия оставалось четыре года. Четыре года. Почти вечность.