Одна идея, похоже, вырисовывается.
– Я не один, – предупреждает Джен. – И за рулем. Друг за углом мотоциклы караулит.
– А дома кто-нибудь ждет?
– Вообще-то нет.
– Тогда решено. У меня десятилетний Макаллан уже три года повода ждет. Его и распечатаем.
Спорить Джен не стал.
Видеть Макса рядом с инквизитором для Джа настолько неожиданно, что он снимает шлем. Пожимая руки, пророк и бывшая жертва разглядывают друг друга, как экзотических зверей, с искренним интересом и едва сдерживая картечь вопросов. Это даже забавно.
– Сейчас затариваемся вискарем, – говорит Джен, – и едем к Максу, упиваться за спасенную жизнь. Прости, брат, но одна бутылка на троих – это детский лепет.
– Говно-вопрос!
– Мы вообще-то за рулем, – напоминает Джа. Ему затея не нравится то ли из-за недопонимания плана, то ли из-за самого Макса, который в памяти пророка мертв, а в реальности сидит на корточках перед Нортоном Джена и гладит золотистую надпись. Джен успокоил бы друга, да палиться не резон при таких удачных обстоятельствах.
– До завтра протрезвеете, – обещает Макс и, подскочив с корточек, хлопает Джа по плечу. – Шлема на меня, значит, нет?
– Возьми мой, – уступает Джен и дергает кикстартер. – Кстати, садись к нему, у меня тормоза барахлят, а твоя карма мне сегодня вообще не нравится.
Макс устраивается позади пророка, не найдя пассажирского поручня, обхватывает за торс. Конечно, Джену наплевать на карму, но поручней сроду не водилось на обоих байках, а обнимать себя инквизитор никому не позволит – еще напорются на один из ножей в ремнях под курткой. Объясняйся потом.
В квартире очень чисто и очень жарко даже для байкеров, привыкших в любой зной к коже. Но расчехляться перед незнакомцем гостям нельзя.
– Вот вы мерзляки! – Макс раздевается до пояса, хотя был в одной майке. – Джен, окно открой. Да, полностью. Спасибо, брат.
Вечерняя прохлада ветерком мазнула по загривку. Джен не сглупил, забившись в дальний угол у окна. Джа, напротив, сразу уселся возле двери, и теперь пытается заправить отросшую челку за уши так, чтобы замаскировать набухшую на лбу кровавую ссадину.
– Ты женат? – резонно спрашивает Джа хозяина. Фартуки-прихваты-полотенца висят по всей кухне, полки уставлены приправами в баночках, и пепельница забита в угол подоконника, а не красуется во главе стола.