– Так может это антиваксеры его и убили? – спросил Ракитин.
– Вряд ли, – ответил Глава, – Зачем? Им точно так же не нужна его смерть, как и нам. Понимаете, сейчас в городе установился хоть какой-то баланс между противоборствующими силами. Каждый житель находится либо с одной, либо с другой стороны баррикад, с властью или с антиваксерами. Но никому не нужны события, которые могут нарушить существующий баланс. Ведь никто не знает, что может произойти в результате этого нарушения. Поэтому и нас и антиваксеров устраивает сложившееся положение, и раскачивать лодку никто не собирается. Хотеть конфликта в этой ситуации может только какая-нибудь неизвестная нам третья сила.
– Какая сила? – встрепенулся начальник управления ФСБ, полковник Бритвин.
– А вот вы и выясняйте, какая, это ваша работа, – отрезал Соловьев, – но давайте о насущном. Надо срочно решать, объявлять официально о смерти Бабушкина или нет?
Евгений Васильевич был совершенно прав – известие об убийстве Андрея Николаевича могло привести к непредсказуемым последствиям, но и сокрытие преступления могло спровоцировать события гораздо более непредсказуемые. Выбрать из двух зол меньшее казалось невозможным.
Завязался жаркий спор, в котором не участвовал лишь прокурор города, старший советник юстиции Александр Александрович Беккер. Он занимал свой пост с незапамятных времен. Злые языки шутили, что Беккер представлял прокуратуру Шахтинска еще на коронации Елизаветы второй. Невысокий, плотный, с густой белой шевелюрой, городской прокурор сидел в своем уютном кресле без малого сорок лет. Ему было далеко за семьдесят, однако по остроте ума и сообразительности Александр Александрович мог дать фору любому. Сейчас же прокурор молча сидел на стуле и рисовал в блокноте какие-то загадочные квадратики, кружочки и треугольники.
– А может объявим, что он своей смертью помер, например, от инфаркта, да и похороним в закрытом гробу, – предложил Котов, – дело об убийстве замнем, нам не впервой.
– Можно и так, – устало сказал Глава, которому эта мысль тоже приходила в голову, – но все равно День вакцинации будет испорчен самим фактом смерти главного редактора Зари, а этого допустить никак нельзя.
– Скажите, Артем? – внезапно вклинился Беккер в разговор, – а чем Бабушкин занимался в редакции?