– У нас не принято стоять на планерках! – и по-старушечьи поджал тонкие губы.
Ответсек был вылитой иллюстрацией из книжки Маршака «Рассеянный с улицы Бассейной»: худое остренькое лицо, очечки на длинном носу, прямые, непонятного цвета волосы с признаками проявляющейся лысины в области темечка. И характер у него был под стать облику -нудный, едкий, временами язвительный. Своей педантичностью он доводил творческие натуры журналистов до состояния легкого бешенства.
–Сдаем план на неделю, – обычно говорил он. -У меня жесткий макет, куда должно поместиться определенное количество строк.
–Откуда я знаю, будут ли у меня эти строки в нужном количестве, – пенился пухлый журналист Денис. – В этой деревне нихрена не происходит годами. А у него, видишь, жесткий макет, блин. Макет для того и макет, чтобы подгонять его под текущую ситуацию.
Но ответсеку все эти доводы были до звезды. Он – третий человек в редакции после главного редактора и его зама. Но, судя по поведению, считал себя как минимум вторым в этой начальствующей троице.
Как привидение, Мих Мих почти бесшумно скитался по кабинетам, непонятно зачем закрывая окна и педантично выравнивая стопки бумаг на чужих столах. Ко всему прочему, он каждое утро чуть ли не с секундомером стоял на крыльце редакции, проверяя, кто из работников во сколько пришел. Практических последствий опоздания, как правило, не имели. Все-таки работа творческая, мало ли, где человек может быть. Может, материал собирал с утра. Но видеть укоризненный взгляд, когда ты пришел на работу к девяти вместо пол девятого, было некомфортно.
–Чего он стоит, как тень отца Гамлета? – сокрушался самый старый журналист Сан Саныч, который чаще всего опаздывал. – Будто я не могу прийти на полчаса позже. Может, я с утра дома работаю. Я в этой редакции уже полвека, с тех самых времен, когда она еще называлась «Заветы Ильича». И никогда подобного дурдома не было.
Все остальные молчаливо с ним соглашались, но как то поменять ситуацию не могли. Хотя, например, Юле было, в целом, пофиг.
– Ну, стоит и стоит. Деньги из зарплаты не вычитает – и слава Богу.
Особенно хорошие материалы имели свойство пропадать в бездонном столе ответсека, куда он их складывал «на потом». За то он любил всякие скучные плоские отчеты с различных совещаний.