В какой-то миг у совестливого портного мелькнула мысль о том, что за столь хорошо сохранившимся предметом одежды может вернуться прежний хозяин… Но жизненный опыт подсказал ему, что публика, обитающая в местах, подобных нынешнему подвалу, привычна считать случайно оброненное безвозвратно потерянным. В конце концов, господин Крафт и сам был из этой публики.
Он провёл ладонями по грязному сукну, расправляя складки и убирая сор. Материал оказался вполне крепкий, да; и сюртук при этом был большой – не помещался на столе целиком, так что господин Крафт потихоньку передвигал его одной рукой, второй орудуя точно утюгом.
Стоило ему задеть пальцами карман, как он сразу почувствовал: там что-то есть.
Господин Крафт сию секунду ощупал находку сквозь ткань – предмет бы твёрдым и круглым, как табакерка! Да, чёрт возьми! Если уж в подвале богадельни обнаружился почти целый сюртук, то почему бы при нём не находиться табакерке! Впрочем, господин Крафт имел полное право не гадать, а знать наверняка – и он, конечно, этим правом незамедлительно воспользовался. Он запустил руку в карман старого сюртука и достал оттуда престранную штуковину: словно бы скрученный улиткой кусок толстой проволоки. Непонятный, если не сказать даже – нелепый вид штуковины не затмил от господина Крафта её главного качества. А именно: она была выполнена из золота!
– Эге, – выдохнул господин Крафт, – уж не сплю ли я?
И в тот же миг прямо над его ухом громко, отчётливо и тоскливо девичий голос произнёс:
– Берегись, Варфоломей Крафт!
Господин Крафт взвился на месте так, словно получил за шиворот всю свою порцию утреннего кипятка. Он опрокинул стол, а стул пинком отшвырнул к кровати, прямо в кучу своих не разобранных вещей.
Никакой девушки рядом с ним, да и в каморке вообще, не было.
– Иисус Мария! – вымолвил господин Крафт, опускаясь на койку. – Да ведь я брежу от голода, пьянства и неустроенности!
Внезапно он с ужасом подумал, что золотая штучка из кармана сюртука ему почудилась так же, как и голос, что назвал его по имени. Но – нет, господин Крафт поднёс к лицу руку с зажатой в ней странной вещицей. О да, она была золотой, настоящей, не растворилась в воздухе, и господин Крафт криво, с непривычки, улыбнулся.
– Берегитесь, господин Крафт! – всё с той же отчётливой, яркой грустью проговорил над его ухом всё тот же голос.