Но не мне судить.
Рисунок танца был прост и до любопытного понятен всем.
Что требовалось, так это поменяться дамами в центре круга, а потом довольными разойтись по углам. Под ручку, улыбаясь, притоптывая, причмокивая, прижимая…
Описать то, что называлось кадрилью, можно…
Но с большой натяжкой…
Как бы то ни было…
Смеялись все…
И вот в этот самый момент, когда парочки сгруппировались в центре и начался делёж барышнями, кто-то наступил Раисе на хвост.
Всё, что произошло далее, описать трудно.
Но я постараюсь.
– Убивают!!! – завопила Раиса и с лёту вцепилась всеми когтями и зубами мэру города в лодыжку.
Его нога была ближе всех. А разбираться, кто совершил сие дерзкое преступление – наступил на ее хвост, времени не было.
Дикий вопль мэра оторвал пуговицу, на которой висел Иннокентий, и шваркнул пёсика об пол. Ошарашенный Алексей бросился спасать Кешу, но с грохотом упал, потянув за собой официанта. Алексея странным, анекдотическим образом уронил на пол прыгающий на одной ноге мэр с озверевшей кошкой на другой. Повалил на пол и сам же на него сверху упал.
Иннокентий забился под стул и стал истошно выть. Алексей пополз к нему, но туша мэра не давала сдвинуться с места.
Публика оцепенела, но на мгновение…
А потом взорвалась!
Кто хихикал…
Кто просил льда.
Кто требовал виски.
Кто продолжал танцевать, ничего не замечая вокруг.
– Убивают!!! – заорал Иннокентий, и слёзы безысходности ручьем потекли из его глаз.
Его и его огромный жёлтый бант поднял с пола и на вытянутой руке, как знамя, нёс перед собой Брынза-Покусанный. Его огромная и упитанная ладонь скрывала внутри себя почти всего Иннокентия. Из нее торчали лишь наполовину бант и на четверть сам Кеша.
– Кеша, родной, кусай его! Кусай! – заорала Раиса. – Я спасу тебя, милый!
И, бросив ногу мэра, Раиса впилась всем своим сердцем и душой, а вместе с ними и всеми когтями и зубами, в пах охотника.
Иннокентий не умел кусать людей. Но оказалось, что жизнь свою он любил очень и страстно.
Маленькой пираньей мертвой хваткой Иннокентий впился в большой палец спасителя. И как ни стряхивал его Покусанный, всё было тщетно.
– Дервысь крепфе, Кефа! – поддерживала его Раиса. – Я с товой!!!
Спаситель, широко раздвинув ноги, рычал, как загнанный в ловушку кабан. А на голове его гордо, свободолюбивым орлом, восседал волнистый попугайчик Кока!!!