Его судьба чем-то походила на мою участь. Он своим творением представлял угрозу для власти бога его родного мира, а я сам по себе, только родившись, уже мешал, как минимум, Князю. Только мне в отличие от этого изобретателя посчастливилось бы стать личной, каменной статуэткой самой Тьмы. «Это, конечно, честь!» – ухмыльнулся я, пытаясь пошутить. Но то ли шутка была плохой, то ли шутник из меня неважный, потому разочарование даже не собиралось развеиваться.
Мысль о предательстве матери просто изводила. И чтобы не сойти с ума, решил гнать горькие думы как можно дальше, ибо ещё теплилась надежда, что я ошибаюсь на счёт моей прародительницы. Тем не менее, твёрдо решил – во что бы то ни стало, разрушить эту аллею во владениях Вельзевула, освободив всех пленников, даже если мой брат будет против этого своеволия. Иначе она не даст мне покоя…
Окунувшись в эти неприятные размышления, я летел за своим огненным братом и верил: он никогда меня не предаст. Почему-то я чувствовал, что на него я могу положиться. Чего бы ему ни стоило, он всегда поддержит и поможет. Мысль об этом согревала и немного утешала.
Откуда возникла эта уверенность? Не знаю. Может, кто-то её незаметно поселил в мой разум. Например, тот же Хаос, чьё повсеместное и незримое присутствие я теперь ощущал в полной мере. Он действительно являлся неотъемлемой частью Сущего, которое зиждилось на его основах. Или всё же Тьма вселила в меня веру, что Вельзевул никогда не предаст, чтобы потом, когда я не буду ожидать, уничтожить меня его руками? Ведь она может нанести свой удар, завладев разумом Вельзевула. Ей же почти удалось растворить в себе моё сознание!
Мысли и подозрения становились навязчивыми, и всё оттого, что не давало покоя предательство и бесцеремонное поведение со стороны Тьмы. Она, скорее всего, уверена, что поступала в интересах всех сразу, и так было бы лучше, в том числе и для меня, если я сгину в её чреве. Только почему она меня не спросила, хочу ли я стать её безвольной частью?! Это бесило!
Сейчас я ощущал всю Тьму, будто был ею. Мог мгновенно обнаружить всё происходящее в ней и оказаться в любой части её владений. Вернувшись в свою демоническую ипостась, я почувствовал, как наложенные на меня ограничения пали. Именно они, лежащие на плечах каждого отпрыска Тьмы, определяли его безоговорочную принадлежность этой части Сущего. И каждое дитя было обязано беспрекословно ей подчиняться. Вырвавшись из любящих объятий матери, я был предоставлен теперь только себе, перестав быть чьей-либо собственностью. Но что меня настораживало, так это моё разное восприятие Тьмы, которую я чувствовал в себе, будучи её частью, и той, что назвалась моей матерью, продолжающей неустанно следить за мной. Её пристальный взгляд давал о себе знать постоянно, будто она ждала удобного случая для расправы. Хотя сейчас я её присутствия не ощущал, словно она потеряла меня из виду. Потому успокоился, постарался отбросить мысли о предательстве и сосредоточиться на том, где искать Творца, который, наверное, смог бы ответить на не дающие мне покоя вопросы.