– Не по прямой линии…
– Вот это да! Прадед – великий тёмный маг, дед – великий белый маг… Это, – Принц не мог подобрать слово, – впечатляет. Постой, а пятый это, значит, я?
Няня улыбнулась.
– Какое счастье, что вы унаследовали не только мамину красоту, но и ум, – умилилась она.
– И меня, значит, утащит, – продолжал Принц, не обращая внимания на комплимент.
– Я ему утащу, – погрозила кулаком няня. – Нет, милый мой, Королева этого не допустит.
Принц отодвинул столик так резко, что стакан с дубовой веточкой для чистки зубов чуть не упал. Соскочив с кровати, он принялся мерить шагами свою комнату. Няня тем временем не без труда раздвигала тяжёлые шторы.
– Я не понимаю, – возмущался Принц, – почему учитель Дрюм пятый год рассказывает мне о каких-то заморских царях, живших сотни лет назад, и ни словом не обмолвился о том, как мой прадедушка стал одним из могущественных тёмных магов?
Няня молчала.
– Я последний в этой считалке, что это значит?
Няня снова не ответила.
Принц, страшно взбудораженный, остановился.
– Принеси мне чёрный костюм.
– Королева велела вам одеваться самостоятельно, – напомнила няня и покатила столик к выходу. – Чего изволите на завтрак?
– Пока не знаю. Родители ещё на веранде?
– Возможно.
– Хорошо. Для начала принеси какао. Только проследи, чтоб сиропа и сливок положили в меру.
Одевшись, Принц отправился на летнюю веранду, где королевская семья обычно завтракала в это время года. Веранда располагалась на третьем этаже дворца. Учитывая, что сам дворец стоял на возвышении, вид с неё открывался потрясающий: за королевским садом с фонтанами, клумбами и лабиринтами из кустов блестел пруд. Белая щебёночная дорога от парадного крыльца вела к большим кованым воротам и за ними переходила в мощёную Главную дорогу, которая пересекала город и упиралась в Лакронские горы. Слева далеко-далеко синело Комельское море.
Да и сама веранда, полукруглая, с мраморным полом и резной балюстрадой была чудо как хороша. Здесь в больших керамических горшках, украшенных перламутром, цвели любимые Королевой белые розы.
– Ваше величество, – услышал он у входа на веранду голос Королевы, – завтра Патрису исполняется тринадцать лет, а он страшно избалован и совершенно не готов вникать в дела государства.
Из сада доносилось разноголосое щебетанье, которое едва не заглушало мамин вкрадчивый голос. Зато отца не перекричала бы и воронья стая.