В книгах Древнего народа не были описаны случаи, когда ребенок с магическими знаками был светловолос, поэтому Саломонар и не надеялся, найти их на теле девочки.
Большинство белых детей в ее возрасте светловолосы… – пытался уговорить себя Саломонар.
Саломонар перевернул ребенка на живот.
Никаких знаков не было и он уже хотел было подытожить осмотр, и вдруг что–то привлекло его внимание
Под светлыми прядями, на затылке было небольшое изменение цвета кожи.
Саломонар полез в карман куртки и вытащил очки с двойными линзами, низко наклонился и дотронулся до затылка девочки большим пальцем.
– Боже, – пронеслось у него в голове…– сердце застучало так, что отдалось в ушах.
Не убирая большой палец с пятна на затылке Саломонар, вытянул указательный палец и дотронулся до выемки под лопаткой.
Потом вытянул мизинец, дотронулся до крестеца девочки … и слегка нажал.
Вдруг кожа на теле девочки изменила цвет…
По ней пробежали светящиеся волны, которые смешивались между собой создавая причудливые сочетания цвета и света.
Постепенно светящиеся волны приобрели однородный фиолетовый цвет…и в тех местах, куда дотрагивались пальцы Саломонара проступили три магических знака.
Они увеличивались, заполняя собой все, сливаясь в оно целое и вдруг тело девочки вспыхнуло, осветив пораженных свидетелей этого чуда, а затем медленно погасло, кожа приобрела свой естественный цвет, магические знаки исчезли и ничего больше не напоминало о только что происшедшем событии.
Саломонар посмотрел на потрясенных родителей, потряс головой, как будто отгоняя наваждение и вдруг крикнул неожиданно высоким, не своим голосом, –
– Да будут благословлены дни жизни Его Светлости Первого Управленца Перонского и жены его Ее Светлости Агаты! У вас родилась волшебница Неона, Владычица Цвета!
Длинная шеренга людей в порванной и грязной одежде уныло двигалась по дороге.
Шеренга состояла из одних мужчин разного возраста, которых общая судьба делала внешне очень похожими.
Выбритые наголо, все худые они с трудом шли, еле волоча ноги.
Узники были скованы одной тонкой длинной цепью из сверхпрочной стали, которая была прикреплена к кожаному ошейнику на шее первого, потом к следующему за ним, и так до самого конца шеренги.
Среди этих несчастных выделялся высокий мужчина, у которого на шее сидел маленький мальчик лет четырех.