Выгрузив всю кухонную утварь из фургона доставки, сложив все максимально аккуратно для того, чтобы ни в коем случае не получить одну звезду в приложении-сервисе, через которое они были вызваны Кедо и которое являлось для них современным воплощением Перуна, способного, как и воздать, так и обрушить свою немилость за недостаточную прилежность в работе, представители курьерской фауны пожали нам руки и отчалили на своем тарантасе, пуская клубы выхлопного газа, отравляющего все живое в радиусе нескольких сот метров.
Кедо решил взять на себя самые тяжелые коробки, хранившие в себе части будущего кухонного гарнитура, галантно оставив мне легковесную мелочь. Взвалив все на себя, мы заползли в грузовой лифт.
– Сейчас оценишь, цвет и материал выбирала Гелла. – сказал Кедо, глядя на табло индикации лифта. – Ну, ты же знаешь, что мне нет особой разницы, да и чувство вкуса у нее в разы лучше. – будто оправдываясь за то, что отдал бразды правления своей личной квартирой без какого-либо боя, произнес он.
Вот этого, хоть убей, я не мог понять в Кедо. Для меня отдача любых вещей своему партнеру, начиная с безделушек уровня брелоков для ключей, заканчивая самими ключами от личной жилплощади всегда являлось само собой разумеющимся. Думаю, тут играла его раннее упомянутая философия денежного материалиста, а также семья, построенная на лжепатриархате – системе, когда власть мужчины является лишь видимостью, иллюзией для запустившего себя главы семейства. И пока он свято верит в силу своего всевластия и исходит в экстазе от надуманной маскулинности, нежная рука его милой Лилит с кольцом на безымянном пальце достает из карманов его брюк последние гроши, которые он, в момент, когда она уже спала бы, хотел донести до своей заначки. Второй рукой она затягивает ремень на его талии, времена как бы случайно прикасаясь к члену. Прекрасная Лилит, что вымывает из себя каждый вечер несостоявшихся младенцев, и Адам, венец творенья Божьего, при первых признаках полового возбуждения превращающийся в быка-осеменителя, над которым была проведена лоботомия.
Может быть мужчина и способен посоревноваться со «слабым» полом в плоскости интеллектуальных баталий, но в чем смысл, если отросток между его ног выполняет функцию рычага-переключателя. Вот он рассказывает о географических открытиях эпохи Ренессанса, демонстрируя свою начитанность. Затем он подходит к историческому экскурсу по Великим войнам XX века. После чего переключается на критику современного феминизма и либеральной повестки. И вроде бы оппонент повержен, он не в силах ответить на столь тяжеловесную атаку и ему нечего предъявить в ответ. Но вот она разворачивается, встает на четвереньки и приспускает юбку. И на месте прежнего мыслителя, в чьей голове целая библиотека со всего света, начиная с Платона и заканчивая Сартром, появляется пес, пищащий от восторга, чуть ли не мочащийся под себя при виде кости, которой так заманчиво крутят перед его мордой.