– Помню.
– Да, кстати, как там в Белоруссии?
Деловой стиль общения современной молодежи.
– Потом расскажу, – сказал я и пошел в комнату, где меня ждал расстеленный на полу матрасик, который почему-то назывался тюфячком.
Я на него улегся и поскольку ночь у меня, считай, пропала – такова парадоксальность полетов на Восток – вскоре уснул. Когда проснулся, часы показывали половину первого.
Хозяев не было, на столе в кухне лежала записка лаконичного содержания: «Хлеб в хлебнице, чай в буфете, все остальное в холодильнике».
Я принял душ, побрился, выпил чаю, а потом стал бродить по квартире.
В ней многое изменилось с тех пор, как я здесь бывал. Неизменными, пожалуй, остались лишь полки с книгами, да картины сибирских художников, когда-то подаренные ее хозяину Николаю Самохину, известному российскому писателю-беллетристу и сатирику, трагически ушедшему из жизни в восемьдесят девятом году.
Двадцать лет назад я познакомился с ним случайно, хотя, наверное, это не совсем точно, поскольку начинающих литераторов всегда рано или поздно прибивает к мастерам пера, как начинающих правонарушителей к уголовным авторитетам.
Наша дружба не была завязана на литературных интересах, точнее, я видел в нем писателя, а он во мне лишь человека редкой профессии, о которой в писательской среде, благодаря излишнему вниманию прессы, сложилось какое-то странное представление (его можно назвать инфантильно-извращенным).
Я подошел к книжной полке и увидел томик Самохина «Где-то в городе на окраине», поймав себя на мысли что детство моего героя, прототипа богомоловского Таманцева, тоже прошло в Сталинске, на тех же окраинных улочках, но на двенадцать лет раньше.
Я позвонил на киностудию. Приятный женский голос ответил, что директор задерживается, но к обеду обязательно будет.
– Распрекрасно, – произнес я вслух, – к обеду и я доберусь до киностудии.
Без четверти два я был на киностудии. Директор появился с шестым радиосигналом, извещающим о конце обеденного перерыва.
Перед выездом из Минска я позвонил ему и в двух словах изложил цель поездки. Поэтому директор, как человек деловой, начал с главного:
– Ты привез заявку?
– Нет, – ответил я, – до заявки еще далеко.
– Полагаешь, что этот человек мог умереть?
– Все возможно.
– Но это не беда для кинематографа, тем более документального, есть материалы, свидетели…