Виннетец, удостоверившись, что его приятеля-некроманта накормят, направился к столу мастера Герайна. Маг послушно пережёвывал попадающую в рот пищу, смотрел куда-то поверх лысой головы своего утешителя. Виннетец что-то коротко сказал, улыбаясь. Герайн повернул к нему голову. В столовой стало тихо, очень тихо: мастер никогда и ни на что не реагировал…
Его утешитель напрягся, отложил вилку, готовый как защитить своего подопечного, так и порадоваться за него. В светлых, пустых глазах Герайна что-то мелькнуло, как отсвет молнии промеж туч. Мелькнуло и пропало. Утешитель кивнул Лючиано, предлагая сесть за стол.
Он сел, взял брата за безвольно лежащую на столе руку, сказал на виннетском:
– Чего больше всего боятся маги разума, Герайн?
Мастер молчал. Потом шевельнул губами, и Мертвец прочитал по ним ответ:
– Безумия.
Завтрак продолжался. Чуда, еще одного исцеления не случилось. Всё так же мастер Герайн продолжал жевать омлет, всё так же пуст был его взгляд, всё так же безвольно лежала его рука в руке брата. Пальцы его слегка подрагивали. Мертвец был уверен, что он ответил бы на прикосновение, если бы сумел совладать со своим телом.
* * *
Мертвец увлёкся разговором с Риком и его приятелями и не обратил внимания на то, что Шиповничек ускользнула из столовой. Она шла напрямик, по газону, к домику, стоявшему неподалёку – там проводили свой досуг работники Дома Слёз. Энтони был там, сидел за столиком у окна, склонив полуседую, коротко стриженую голову к книге, меланхолично пил остывший кофе, заедая его пончиком с повидлом. Пациенты старались сюда не заходить, давая работникам дома немного отдохнуть от бесконечного круговорота.
На мгновение Шиповничек замерла в дверях, потупив взгляд и опустив плечи, а потом встряхнулась и, придав лицу нагловатое и пробивное выражение, прошла к столику Энтони. Отодвинула тяжёлый, противно скрипящий железный стул, села, положив локти на стол.
Энтони поднял на неё глаза. Светло-серые. Тоже какие-то седые. Когда она в него влюбилась? Совсем ещё ребенком, года два или три назад, и сама поначалу посчитала это блажью. Кто из юных девиц не влюбляется в бывших военных? Пусть даже теперь облачённых в рясу жреца… Шиповничек не выдержала, улыбнулась. Энтони нахмурился.
– Что вам, Койра?
Он единственный звал Шиповничка её официальным именем, записанным в документах.