– Да, я с тобой согласна… Знаешь, как мне обидно бывает… Редко, но бывает! Вот соседка… Трудно ли ей зайти самой, а не ждать, когда я позвоню, и спросить: «Тетя Женя, может, вам что-нибудь нужно?». И так, кстати, все! И вроде бы хорошие отношения – у меня к ним, у них ко мне, – но только до звонка. Позвонила – не отказывают…
– Но сами не предлагают? – предугадывала я.
– Но сами не предлагают.
– Я вас понимаю. Я давно перестала звонить кому-либо… А зачем? «Особо стеснительные» просто не снимают трубки, остальные – вечно заняты…
– Я всегда свободна! Звоните в любое время! – поддержала Евгения, услышав грусть в моем голосе, искренне улыбаясь, от души, укутав меня мягким и теплым взглядом, точно пледом в студеный вечер.
– Родни – не счесть! – не унималась я. – Ближней, дальней! И по материнской линии, и по отцовской! Большинство из них здесь, в городе. А мы с мамой вдвоем… Знаете, если вы родственникам «в тягость», то что говорить о соседях…
– Веришь, у меня по папе тоже много родственников. У него одного только пять сестер было, а сколько там всех остальных – до утра перечислять хватит. И они тоже не стремились принимать хоть какое-то участие в моей судьбе. Хотя многие из них очень хорошо устроились в жизни и при желании, точнее, при наличии родственных связей не только по бумагам, без особых усилий могли бы хоть как-то меня поддерживать. Вот возьмем одних, самых таких… устроенных – одну из теток моих с ее мужем. Мне приходилось с ними сталкиваться в Москве еще в молодости. Они жили как сыры в масле. Отец там такой важный был, «шишка», – в Министерстве работал, потом в Китае. Я точно не знаю кем, но помню его одетого по военной форме… Как она ему была к лицу! Где-то сохранилась его маленькая фотография, я найду! Так вот, у дочерей их – самые престижные университеты за плечами, отдельные квартиры, приличные должности… Но мы с ними дружны особо никогда не были. Они все меня стыдились!
Женщина закопошилась. Достав из ящика старого книжного шкафа, стоящего вдоль кровати и вплотную к ней, толстый полиэтиленовый сверток со снимками, она принялась тщательно их перебирать, вероятнее всего, отыскивая тот, о котором только что вела речь. Я молча наблюдала за ней. Я заметила, как менялось ее настроение в зависимости от того, кто запечатлен на том или ином фото. Одни она быстро отбрасывала в сторону с некоторым, как мне показалось, пренебрежением, на других задерживалась, с интересом рассматривая, будто прежде не видела или видела много-много лет назад.