– Например? – спросил Эстранн.
Сечул Лат пожал плечами.
– Надежда?
– Видишь эту дыру, Кастет? Я бы тоже плакал, но у меня вместо слез кровь.
– Друг мой, ты наконец-то стал истинным богом всех живых миров. Когда ты возвысишься над всем сущим, мы возведем статуи, возвеличивающие твое священное увечье как символ бесконечного страдания, которое причиняет жизнь.
– На это я согласен. При условии, что кровь, стекающая у меня по лицу, будет не моя.
Кильмандарос фыркнула.
– Не сомневаюсь, Эстранн, твои последователи с радостью будут истекать кровью ради тебя, пока Бездна всех нас не поглотит.
– А моя жажда будет равна их щедрости.
– Когда мы…
Кильмандарос вдруг схватила Сечула за плечо и развернула.
– Друзья, – пророкотала она, – пора.
Они посмотрели туда, откуда пришли.
С хребта, где они стояли, открывался вид на простирающуюся на западе впадину, усыпанную валунами и клоками сухой травы до самого горизонта. Однако теперь в утреннем свете простор менялся. Извилистой тенью земля обесцвечивалась, становилась сначала серой, потом белой, пока не стало казаться, будто вся впадина состоит из костей и золы. А в самом центре этого побледнения земля начала подниматься.
– Она пробуждается.
– А теперь, – прошептал Эстранн, и его одинокий глаз ярко блеснул, – поговорим о драконах.
Там, где была равнина, вспучился холм. Он набухал и рос, заполняя горизонт, – уже не холм, а целая гора…
И вот он взорвался, взметая вокруг себя землю и камень.
По впадине расползлись широкие трещины. Гребень задрожал, и трое Старших богов едва удержались на ногах.
Столп пепла и пыли взметнулся ввысь, и грибовидное облако заполнило собой полнеба, а потом наконец докатился звук – плотный и тяжелый, будто каменная стена. От него в черепах больно зазвенело. Сечула и Эстранна покатило по земле. Даже Кильмандарос не устояла. Сечул видел, как она широко раскрыла рот в ужасающем вопле, но завывания ветра и грохот взрыва заглушили его.
Повернувшись, он вгляделся в огромную клубящуюся тучу. Корабас. Ты снова в этом мире.
Внутри тучи стали образовываться воронки грязи, пыли и дыма. Они скручивались и выталкивались в сторону, словно в центре поднимался невидимый воздушный столп. Сечул прищурился.
Это сотворили ее крылья?! Старшая кровь!
Когда рев стих, Сечул Лат услышал, как Эстранн смеется.