– Сколько буду тебе должна?
Марта оттолкнула ее руку:
– Хочешь меня обидеть? Вот так, значит? Меряешь наши отношения деньгами. Ну, спасибо…
Варвара загладила шутку тем, что обняла подругу и попросила прощения за язык. Который часто не слушался хозяйку и вел себя как ему вздумается, что было семейной проблемой.
– Марта, ты настоящая подруга.
Гуру тонких материй расцвела, как обычная женщина.
– Да уж, я-то настоящая. Но если захочешь рассчитаться, расскажи как-нибудь все, что узнала про спиритизм. Эта тема меня все более волнует. Может, побалуемся сеансиком?
– Для сеанса нужно как минимум трое, – невинно ответила Варвара.
Марта поняла тонкий намек. Недаром имеет дело с тонкими материями.
– Никогда! Никогда не сяду за стол с твоей Ин-гадиной. И не надейся!
Да, так бывает. Лучшие подруги Варвары ненавидели друг друга лютой ненавистью.
– Извини, дорогая, мне пора к девочкам.
Варвара обратила внимание, что троим ученицам удалось завязать на запястье узелок. Одной рукой. Вот что значит захотеть.
– Прости мое любопытство, с какими желаниями они работают?
Марта взглянула так строго, как могла.
– Тебя это не касается.
– Неужели хотят выйти замуж?
– Не хочу говорить об этом.
– Все четверо?
Ответом Варвару не удостоили. Гуру вернулась на покрывало, стала хвалить учениц, разлила вино и подняла бокал за воплощение желаний. Как видно, работа с тонкими материями под белое полусухое продвигается как по маслу. Гуру, конечно, виднее.
Тут Варвара обнаружила, что времени у нее осталось в обрез.
Она поспешила к выходу.
На полянке у ворот Юсуповского сада трудно было не заметить блондинку с призывным вырезом на спине и бантом на копчике. Крохотное белое платье демонстрировало тело в загаре. Особенно на округлостях четвертого размера. На блондинке были ярко-алые туфли. Девушка лениво пососала соломинку в стакане с газировкой и поводила капризно-томным взглядом. Мужские головы повернулись к ней стрелкой компаса.
Больше глупости Варвара ненавидела пошлость. Первую можно простить, а вторую – никогда. Особенно в красных туфлях. Варвара знала, что нехорошо так думать, это высокомерие, которое осуждает дед.
Но ничего не могла с собой поделать.