– Почему последний? А потом что будет?
– Потом луна начнет убывать, – объясняет Петровна. – Я стричься люблю на растущей луне, но ближе к полнолунию. Оно будет завтра. Если ножницы не найду, придется еще четыре недели до следующего полнолуния ходить лохматой.
Я смотрю в окно и вижу на углу соседнего дома, совсем близко, круглое, возмущенное лицо луны. Понятно, почему Петровна стрижется в полнолуние. Потому что луна на нее так недовольно смотрит, словно говорит: «Что-то ты, Петровна, обросла!» И Петровна тут же спохватывается: «Батюшки, и правда! Бегу за ножницами!»
Плохо, если не найдет. Просто неловко будет смотреть луне в лицо. Приятно, что ли, когда тобою недовольны? И придется несколько дней прятаться вечером за шторами, ждать, пока луна превратится в месяц и отвернется.
Утром я звоню Петровне:
– Ну как, ножницы нашлись?
– Не-ет, – отзывается она грустным голосом, – нет, миленькая, я уже тут все перерыла. Может, мне половину вещей выбросить? Меньше будет уборки.
– А если гостей пригласить?
– Это я уже пробовала, – говорит Петровна совсем печально. – Я тогда все с поверхностей собираю и по шкафам распихиваю, а потом не могу вспомнить, где что лежит. Еще хуже получается.
– А может, вам не хватает шкафов?
– Дело не в шкафах, – отвечает Петровна. – Мне надо разгадать главную тайну своей жизни, и я сразу наведу кругом порядок.