– Весь мир мой! – прокричала она, несясь на полных двухстах километрах в час по прекрасной французской дороге.
Глотнув сырого и влажного питерского ветерка и запаха Фонтанки, Анна рассмеялась. Проплыли навстречу друг другу два речных трамвайчика. Укутавшиеся в пледы туристы что-то восторженно кричали и махали руками. Девушка посмотрела сквозь них.
Она прошла на кухню, вынула из шкафчика пакет с кофейными зернами. В руку лег шершавый душистый лимон.
«Весь мир мой. Весь мир у меня в кармане. Кто бы мог подумать… Большего ужаса, чем при бегстве отсюда, я и не припомню. Как загнанная кошкой мышь… Металась по аэропорту, сидела, спрятавшись на собственном чемодане. Не рискнула даже поесть. А тут…»
Она усмехнулась. Впрочем, эйфория и кайф от пойманного и укрощенного ветра продлились недолго.
Чудесный весенний вечер обещал приятную негу. Анна шла по авеню Гамбетта, чуть бормоча под нос. Урок прошел замечательно. Теперь вообще все стало замечательно. Еще немного усилий – и она спустя год после приезда в Париж станет лицензированным таксистом. Эмманюэль доволен ею.
– С виду ты естественна и небрежна, как настоящая француженка, но очень внимательна и аккуратна – как профессионал, я это вижу. Ты удивительно пунктуальна и вообще следишь за временем. Я могу тебе довериться как пассажир. Впечатление, что у тебя большой стаж.
Эдакая похвала из уст пусть и француза, но все же очень опытного водителя стоила всех слез и усилий. Тем более что хвалил по сути, а не абстрактно.
Пер-Лашез не тянул зайти. Хотя повод был: втянуть клейкий аромат первых листочков и пройтись по вычищенным весенним дорожкам. Насладиться радостью от возрождения природы… Минул год, как Анна бежала во Францию. «Интересно, вспомнит ли Марго об этом? Пока впечатление, что старушка вообще не склонна к ностальгии. Никаких тебе „вот раньше было лучше“, „вот при Шираке цены были ниже, а при Миттеране вообще сплошные свобода, равенство, братство“. Слава богу, Марго начисто лишена этих старческих причуд».
– Она не привязана ко времени, – вслух сказала Анна, остановившись и глянув на отблески заходящего солнца. Последние лучи прошлись по верхушкам деревьев, и на склепы наползли серые парижские сумерки.