Даниль в момент получения сигнала как раз доедал на своей кухне плотный завтрак из яичницы с беконом на хрустящем тосте. Его зубы вонзились в бутерброд ровно под первые звуки тревожной трели наручного интерфейса. Даниль выматерился и чуть не подавился, пытаясь откашляться крошками.
Он уже подзабыл этот звук, вернее убедил себя в этом. А еще давящее предчувствие того, что должно произойти в следующие часы после сигнала. Даниль перевел взгляд на руку с тостом и понял, что раздавил свой завтрак в кулаке. Его пальцы все еще оставались сжатыми с такой силой, что побелели костяшки, но Даниль даже не сразу ощутил впившиеся в ладонь ногти.
Зашипев от появившейся вместе с пониманием боли, Даниль усилием воли принудил себя разжать кулак и бросить получившийся из тоста неаппетитный комок на тарелку. Он торопливо стряхнул крошки с ладони на пол, плеснул себе на руки воды прямо из стакана, залив ею часть стола, схватил несколько салфеток, опрокинув салфетницу и, на ходу вытирая ими ладони от воды и жира, вскочил, вихрем вылетев в коридор.
Влезая в кроссовки без шнурков, Даниль на несколько секунд поднял взгляд от пола, и встретился со своим отражением в прямоугольном настенном зеркале без рамы, прикрепленном прямо к стене возле входной двери, над обувницей. Из отражения на Даниля смотрел взъерошенный молодой человек, с очень, очень бледным лицом и испуганным взглядом. Недопустимо испуганным. Краше только в гроб кладут, а лишние вопросы и внимание соседей ему ни к чему. Он охлопал карманы, проверяя, не выложил ли ключ от тайника и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, досчитал до десяти, и вышел за дверь, надеясь, что теперь уже выглядит не слишком взволнованным.
Даниль даже укладывался в определенное инструкцией время. Не Анатолий, конечно, с его подчиненными, но те, в отличие от него, высокие показатели готовности пока что демонстрировали только на своих бесчисленных тренировках. Даниль надеялся, что так дальше и продолжится. Пусть ребята стравливают напряжение так, под присмотром одного из выборщиков, организованно, а не носятся по Долине, путаясь под ногами у них с Андреем.
На улице царило нескончаемое лето, как и вчера, как и вообще каждый день в Долине, но сейчас Даниль не ощущал жары. Он чувствовал, как сердце медленно опускается куда-то в желудок, а по спине течет одинокая, невероятно холодная и мучительно неторопливая капля пота. Жутко хотелось вытереться, а еще лучше спрятаться в душе и смыть с себя соленую влажную пленку, которая моментально начала впитываться в одежду, но куда уж там.