Я уже совершенно голая, а на нем все еще темные боксеры. Надо избавиться от них!
Алекс
Я снова целую ее, ощущая на губах терпкий вкус лесной ежевики. Накануне нашей первой ночи мы весь день рыскали по лесу и съели несчетное количество этой сладкой ягоды.
Ее вкус остался на наших губах. Особенно – на губах Мышки. С тех самых пор ежевика – моя самая любимая ягода.
Мышка покусывает мою нижнюю губу, я сжимаю ладонью ее грудь. А она тянется к моим боксерам.
Ну наконец-то! – так и слышу вопли младшенького.
Он почти на свободе. А где-то в кармане джинсов есть презервативы…
– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашиваю я Мышку, немного отстраняясь.
Никогда и никому я не задавал этот вопрос. Только ей. Обычно для меня главное, что я хочу. Обычно я ни в чем не сомневаюсь.
Но это же Мышка. С ней все по-другому.
Нет, она уже не та маленькая заноза с косичками. И даже не та трепетная первокурсница, нежный бутончик. Но на меня вдруг напала странная неуверенность. Как в наш первый раз.
Кажется, я все же временами вижу в ней маленькую девочку…
И тогда Мышка демонстрирует мне, что девочка давно выросла.
– Что тебя заставляет сомневаться? – произносит она, морща носик. – То, что я лежу тут без трусов или то, что я уже почти стащила трусы с тебя?
Ах ты моя дерзкая козявка!
Я не сразу нахожусь с ответом, а Мышка сердито фырчит:
– Уж не хочешь ли ты, чтобы я тебя уговаривала, как в прошлый раз?
Что?! Вот это заявление!
– Ты меня не уговаривала, – уверенно говорю я.
– Ты задавал много дурацких вопросов. Как и сейчас.
Ах, вот как! Ей не нравятся мои вопросы.
Она права. Хватит болтать! Для языка можно найти более приятное применение.
Я продолжаю разведку боем.
Здесь я уже был, но эти ландшафты так великолепны, что их можно изучать снова и снова. Я целую грудь Мышки, щекочу языком ее соски, зарываюсь лицом между двух упругих, нежных, умопомрачительных сисек. Здесь можно остаться навсегда…
Но есть еще неизведанные территории.
Я спускаюсь ниже, изучаю ее плоский животик, балдея от бархатистой кожи и сходя с ума от робких постанываний Мышки. Я уверен, сейчас ты будешь стонать громче…
Светлана
Я хочу его. Я умираю, как хочу его.
Хочу, чтобы он вошел в меня, чтобы мне было больно и, одновременно, приятно до одурения.
Как в прошлый раз. Но еще лучше.
Потому что больно не будет. Разве что чуть-чуть. Потому что орудие Алекса поражает размерами, а у меня полтора года не было мужчины. И я чувствую себя почти девстввенницей.