– Когда-то держала, а сейчас корма неподъемные, да и муж помер. Несколько золотистых кур оставила, видали – во дворе красавицы ходят? Кошка опять же… Её считать?
– Кошку можно не считать. Про козу расскажите, – старший, как его определила Мария, направлял разговор.
И она, вздохнув, стала рассказывать гостям, как кормила зимой козочку из бутылочки, как закутывала её на излете зимы в шубу, как та слушала, понимая, откровенные признания хозяйки. Вытерев слезы, Мария закончила:
– Вечор пропала.
– Не подозреваете ли кого, Мария Федоровна? – несмотря на молодость, начальник умело ловил моменты, когда Мария была особенно открыта.
– Да кого ж подозревать то? В этом конце улицы уже давно никто не живет, а по ту сторону – все свои, родня, только в общежитии незнамо кто поселился, – лишь сейчас Мария про себя определила того незнакомца – изношенный какой-то. Она опасалась ненароком обвинить незнакомого человека.
– Что за общежитие? – продолжал опрос старший.
– Раньше школьники там из соседних деревень в распутицу ночевали. Здание заброшено давно и на балансе не значится – мне сноха говорила, – делилась Мария известными ей сведениями, – говёшек после общежития не было, – доверительно сообщила она о результатах своего расследования.
– Каких говёшек? – недоуменно спросил молодой начальник.
– Какашек, – разъяснил молчавший до сих пор участковый.
– Что ж, говёшки – это важные вещественные доказательства, – надо съездить в это общежитие, побеседовать, – обратился он к знатоку сельской жизни, и оба вышли из избы.
– Чай бы надо поставить да на стол что-то собрать – работают люди, – может, и блины испечь успею, – Мария закрутилась в привычных до автоматизма движениях.
Сколько времени прошло, она не замечала, но всё было готово, чтобы запустить блины. Зашла в переднюю глянуть в окно, что там на улице. У ворот стояли, разговаривая, её Андрей и тот, который главный. Мария постучала в окно, движением руки приглашая в дом. В ответ те замахали ей, вызывая выйти.
– Незнакомец-то ваш с богатым криминальным прошлым, – районный гость протягивал ей телефон, – ваша?
Андрей улыбаясь смотрел на мать, как та со вниманием всматривалась в экран: напуганная Машка с недоумением глядела на неё.
Ошейника, который старательно плели из бисера внучки, на Машке не было.