В тишине совещательной комнаты дверь громыхнула почти истерично.
Марина сняла очки и выдохнула.
Облокотилась о стену, достала телефон и открыла «WhatsApp». Нашла переписку с Виталием Константинычем, стала набирать сообщение.
«Ты можешь писать или звонить мне всегда, – говорил Константиныч, зампред Мосгорсуда. – Если журналюги охуели и пристают – пиши. Если вырубаешься в три часа ночи и не понимаешь, нахуя тебе эта работа, – пиши. Если почувствуешь, что тебя прижимают, что херня какая-то по служебной линии происходит, – пиши. Для судьи нет нерешаемых проблем».
Она написала.
Константиныч ответил через две минуты:
Мало их драли, совсем оборзели уже. Сколько журналистов в зале?
Марина ответила.
А этот, он откуда? Не знаешь? Узнавала у секретаря?
Не знаю, но он какой-то стремный… И у него диктофон((
Мариш, ты же без пяти минут председ районного суда. Не сцать и не боятся!!)) Не Навальный же! Всем пох
И бля, какого Багришин со своими ходатайствами попер? На особый порядок? Я этого Багришина помню, защищал у меня в одиннадцатом году грязь эту. Адвокатуру эту разгонять пора, это враги.
Марина погасила экран и закрыла глаза. Напряжение ослабло, но вместо него пришло какое-то чувство усталости. Как же ей всё это надоело.
Для таких случаев – когда нужно была снять усталость, – годился секс, и ее уже какое-то время занимал вопрос, можно ли тайком заняться сексом в совещательной комнате (фантазия об этом рождала приятные ощущения где-то в районе живота), и единственное, что по большому счету смущало Марину, – что занятия сексом под взглядом Путина со стены было не то чтобы, ну, кощунственным… Но каким-то нарушением негласных рамок, которые она переступать была не готова.
Хор, я поняла! Спс, Константиныч! Целую
Держись, Марин! Ты космическая)) еще сделаем из тебя вторую Хозяйку!))
Марина усмехнулась. Ну, с этим Константиныч перегнул. Любой московский судья знает: Хозяйка Мосгорсуда у них как Ленин в Мавзолее: была, есть и будет только одна.
Марина прижалась спиной к стене, стараясь сделать так, чтобы позвоночник сквозь ткань мантии и спортивного костюма почти соприкасался с обоями. В детстве мама заставляла ее так делать почти каждый день: у Марины долгое время была неправильная осанка, и мама опасалась, что у дочери разовьется сколиоз. Но как-то обошлось: возможно, благодаря таким вот получасовым стояниям у стены, а возможно, никакого сколиоза у нее и так не случилось бы.