Он зачерпнул из реки чистой воды, для чего воспользовался собственным походным бурдюком, уселся поодаль и принялся колдовать. Высыпал в бурдюк из специального мешочка горстку порошка, побормотал, взбалтывая получившуюся смесь, и, наконец, принес к костру. В это время Рия успела разлить похлебку по глиняным плошкам, разложила на чистом платке печеную рыбу. Кружки пока были свободны, и чародей не долго думая наполнил их из своего бурдюка. Первым рискнул пригубить нибел. Отхлебнул. Выпучил и без того выпуклые глазища.
– Красное пиво! – восторженно выдохнул он. – Свежайшее!
Лекс и Рия последовали его примеру и на мгновение стали похожи на Бро. Фэнгол лишь самодовольно усмехнулся. С колдовским красным пивом ужин пошел веселее. Рия, которую не покидала тихая печаль, вдруг спела одну из дриадских песен, как ни странно – смешную. В ней речь шла о дубе, который влюбился в плакучую иву и страшно боялся, что она упадет в реку. Когда девушка закончила, запел Бро – задорную песню нибелунских рудокопов, отнимающих сокровища у земных недр. После нибела эстафету подхватил чародей. Его песня была длинной и запутанной, и никто из слушателей ничего не понял.
Лекс петь не умел. Ему шипохвост на ухо наступил. Однако когда пришла его очередь развлекать спутников, он вспомнил… балладу не балладу, а что-то вроде. Нечто, однажды услышанное в портовом притоне. Ее любили распевать морехогры – существа, которые рождались, жили и умирали на борту своих многопалубных галер, чьи экипажи не страшились штормов Бескрайнего океана. Из-за того, что морехограм все время приходится перекрикивать свист ветра и грохот волн, голоса у них звучат громко, как корабельные рынды, и настолько же ритмично. Так что даже лишенному музыкального слуха наемнику было не очень трудно воспроизвести их пение.
Раскачиваясь и отбивая такт ладонью по колену, Лекс затянул:
– Буря качает, трещит такелаж,
Лаж, лаж.
Злые свиреллы идут в абордаж,
Даж, даж.
Тучи сгустились, не видно ни зги,
Зги, зги.
С каждой минутой все злее враги,
Если прорвутся – нам выпьют мозги,
Зги, зги.
Выпустим когти, оскалим клыки,
Ки, ки,
Вырвем свиреллам гнилые кишки,
Шки, шки.
В море мы боги, они – только смерть,
Мерть, мерть,
Им победить нас вовек не суметь,
Значит, нам жить, ну а им – умереть,
Реть, реть…
– Ну и дальше в таком же духе, – оборвав немелодичное свое пение, сказал наемник.