«Быстро же эти дурочки позабыли про выродков», – подумал Тнайт и прислушался, намереваясь разузнать причину девичьей беззаботности.
– Если он тебе так приглянулся, так возьми и скажи ему об этом, – медленно проговорила Дэйла.
– Ещё чего, – нерасстроенно вздохнула Линда. – Чтобы он утратил всякую заинтересованность во мне?
– С чего бы ему её терять?
– Все её теряют. Вопрос лишь в том, кто первым не выдержит.
– Что проку в этих чувствах, если они так недолговечны?
– Ты так говоришь, потому что к тебе их никто не испытывает.
– Вовсе нет, – Дэйла почесала прикрытую холщовым платьем грудь. – Единственное удовольствие любви, на которое ты можешь рассчитывать – это мгновение созданного тобой разрыва.
– Ты в себе вообще, Дэйла? – Линда рассмеялась и тряхнула причёсанными волосами. – Мгновение созданного мной разрыва? Я в жизни большей бредятины не слыхала.
– Порывая с мужчиной, ты…
– Не будем говорить о порывании с мужчинами. Я предпочту обсуждать это с женщинами, сведущими в таких вопросах.
– То есть с потаскушками навроде моей соседки?
Обе девушки несдержанно захихикали.
«А-а, вот оно что, – Тнайт поджал уголки губ. – Что может действенно отвлечь девку от кровавой бойни, как не разговоры о любви?»
В Дуодроуде было и впрямь спокойно. Казалось, не только Линда и Дэйла, но и прочие горожане позабыли о том, что совсем недавно почти все дороги и улочки скрылись под слоем белой крови. Хотя не только они о том позабыли. О Таргертской Резне запамятовали и те, чью кровь пролили вайчеры. Или делали вид, что запамятовали.
После того, как король Ойай представил подданным свою супругу и провозгласил её безоговорочной правительницей, уцелевшие выродки стали стягиваться на места былых расправ, подобно тому как сыростные мухи слетаются на запах умирающих с отвратным жужжанием. Благо их было не так много. Но тем не менее их осталось куда больше, чем кто угодно предполагал. К тому же они говорили. И говорили куда более умело, чем, допустим, та же Дэйла.
С тем, что глаза королевы не совсем обычного цвета, народ понемногу свыкся. Люди, конечно же, не перестали относиться к выродкам с недоверием, но уже не так опасались их. Ведь эти существа болтали, как люди, и выглядели, как люди, за исключением глаз. Даже смеялись, как они.
В «Рыбе на мелководье» стоял приятный гомон, несмотря на то что посетителей насчитывалось меньше, чем в обычности. Тнайт попросил у трактирщика вина. Есть он не хотел, но вот забыться на часок-другой не отказался бы.