– Что делаешь?
– Да опять кирпич закидываю – слетел.
– Ты не забыл? Ты помнишь?
– Что ты меня любишь? Конечно, помню.
– Попробуй только забудь! Я схожу вниз. Может, у Мадины телефон оставил.
– Ты к ней не ходил сегодня.
– Точно?
– Точно.
– Ну так пойду схожу.
– А телефон-то?
Льва уже укачало от этого разговора – бессмысленного, как во сне. А ещё от надоедливого зудящего звука где-то совсем рядом. Бззз-бззз-бззз. Что это? Может, те самые тигриные комары, которые оставляют жертву истекать кровью в цветах рододендрона? Или косматое чудище, спустившееся с гор и затаившееся под верандой? Снежный человек? Одичавший альпинист, выживший под лавиной, но потерявший память?
Лев не успел как следует напугать себя этой картинкой. До него вдруг дошло, что это кто-то пытается дозвониться на телефон, стоящий на вибрации.
Лев приподнял край простыни и выглянул из-под неё, как восточная красавица из-под паранджи. Допотопная чёрная трубка, похожая на рацию, лежала прямо на полу веранды. Разбитый экран истошно мигал. Лев подкрался, не снимая простыни, поднял телефон и обжёгся – солнце уже выкатилось из-за дома, и бетонный пол раскалился, как плита. На экране сердито светилось имя "Мадина". Потом Мадина погасла, а через секунду зажужжала Зоя. Лев вспомнил ночную знакомую, извергавшую потоки непонятных ругательств с припевом "этот пьяница".
"Надо отнести трубку", – неохотно подумал он, а на экране уже замаячил какой-то Тенгиз.
Льву очень не хотелось ни с кем общаться. Говорить слова, придумывать ответы на никому не нужные вопросы. Особенно угнетала перспектива встретиться с громогласным хозяином, на чьи вопли откликались окрестные петухи.
Правда, Льву никогда не хотелось ни с кем общаться. Так что ждать более подходящего момента не имело смысла. Можно, конечно, положить телефон обратно, как будто он его и не подбирал. Или вечером отдать Нике, пусть отнесёт. Уж её-то не обременит лишняя порция разговоров.
Но все эти люди разыскивают хозяина прямо сейчас. Лев вспомнил, как он сам вчера ночью стоял в кромешной тьме под огромным деревом и молил всех местных богов, чтобы "этот пьяница" взял трубку. Сейчас, правда, вовсю светит солнце, но мало ли…
Лев тяжело вздохнул и сделал шаг туда, откуда раздавался бесконечный разговор отца с сыном. Из-под простыни, висевшей на голове, он видел свои ноги в резиновых шлёпанцах и странные предметы, которыми была выложена садовая дорожка.