Кирилл наклонился и нацепил на кота ошейник с поводком. Тот не протестовал, только мяукнул еле слышно.
– Как это он так? – удивилась Алёна.
Кот спокойно трусил рядом, не обращая внимания на поводок.
– Хозяин собачку хотел, – серьёзно произнёс Кирилл. – Вон, смотри, подходящий объект.
Алёна удивилась. Что может быть привлекательного в изнанке летней парковой сцены?
– Стиль уличной съёмки, – кивнул Кирилл, заметив её сомнения.
И зашевелился, затормошил её, не позволяя задавать вопросы. Встань сюда. Повернись вот так. Посмотри туда. Выше. Ниже. Правее. Левее.
Бемоль отыскал местечко посуше и спокойно сидел себе, следил за людьми круглыми глазами. Поводок лежал рядом и нисколько ему не мешал.
Они ещё пару мест отметили такой же блиц-сессией.
Уличная съёмка, хм.
Но результат Алёне понравился. Получилось так… атмосферненько. Несколько фоток она мысленно примеривала на аватарку. Только вот…
– Я как-то иначе представляла себе клип к этой песне.
– К какой песне? А, ну да…
Кирилл помахал рукой в воздухе, подбирая слова.
– Ну, во-первых, это ещё не клип. А во-вторых, видеоряд крайне редко дублирует содержание. Это считается не круто.
Алёна понимающе кивнула. Хотя в её голове песня о простушке и колдунье не уживалась с городским видеорядом вообще никак! Но Кириллу виднее. Хочется верить, что он профессионал.
– Вовремя отработали, темнеет уже, – заметил Кирилл, быстро скользя пальцами по экрану.
Он отправлял фотки Алёне, поэтому она тоже смотрела в телефон.
– Слушай, – он поднял голову. – Я бы тебя проводил, да Бемоль проголодался. Сама доберёшься? Тут вроде недалеко.
– Без проблем, – Алёна пожала плечами. – А можно кота погладить?
– Без проблем, – улыбнулся Кирилл.
Однако Бемоль куда-то исчез. Только что лупал глазами, заглядывал хозяину в лицо – и вот уже ни тени, ни следов от поводка.
– Домой потащился. Ничего страшного.
– А дорогу знает? – усомнилась Алёна.
– Знает. Тут рядом.
– Зачётный кот. Я таких не видела никогда!
Кирилл развёл руками, признавая: так и есть, кот супер.
Алёна ещё раз полюбовалась фотками, а потом они разошлись каждый в свою сторону.
– А ты не понимаешь, нет? Что всё серьёзно! Вот так оно всё и начинается! А потом поздно! Я боюсь, как бы уже не поздно!
Когда мама заводится, то начинает говорить голосом пронзительным и высоким. Сейчас она едва ли не срывалась на визг. Папа иногда вставлял что-то своим – никогда не меняющимся – басом. Но маму это не успокаивало.