Огибаю не отошедшего от шока Вову и выхожу в коридор. Когда родители уедут – избавлюсь от тварей. Жаль лопаты нет. Хотя кровь на балконе Ангелинка мне не простила б. Может отравы купить? Засыпал в банку и оп!
Надо подумать.
Захожу в свою комнату, открываю балкон, Яша привычно свисает с длинного сука, на шум и появление кормильца не реагирует. Сытый, следующая кормежка только через два дня. Мой красавчик. Идеальный питомец, лучший собеседник. По ходу единственный мужик в моей жизни до конца времен. С такими родителями так точно.
Ставлю банку на подоконник, проверяю, чтобы крышка с дырками была плотно закрыта.
– Что за подстава, Зинок? – от хриплого шепота я подскакиваю, банка опрокидывается и катится по полу. Слава богам, не открывается.
Оборачиваюсь на голос и встречаю недовольное лицо своего ненастоящего парня.
– Что?
– Решето! – передразнивает он. – Какая Зина? Что за мыши, мать твою?
Он нервным движением проводит по волосам, слегка взлохмачивая их, и снова походит на Курта Кобейна. Концерт 93 года. Шикарный. Дома кассета с записью затерта до дыр.
– Ау, Зина из магазина, – щелкает пальцами перед лицом НеКобейн. Черт, опять зависла.
Добавим к моей любви разговаривать с самой собой и дурацкой привычке биться головой о стену зависание на красивых мужиках и получаем комбо набор! Собери пять и получи венец безбрачия. И питона вместо пяти кошек.
– Упустила пару моментов, – тихо оправдываюсь, приседаю и поднимаю банку.
– Это косяк, Зинок.
– Фу, прекрати меня так называть, – морщусь и снова поворачиваюсь к Вове. – Ида. Все, никаких вариаций. И с лесными тварями тоже давай закругляться. Бесит твоя заюша.
– Перейдем на дикое сафари? – глаза парня снова зажигаются, явно вдохновлённые моими словами. – Как на счёт "бегемотика"? Или "мой жирафик"? Обезьянка!
– Не хочешь познакомиться с мышками поближе? – сквозь кровожадную улыбочку говорю я, протягивая банку этому фантазёру под нос и чуть приоткрывая прорезиненную крышку.
Тот отшатывается, мгновенно бледнея. Слабак.
– На кой леший они вообще их припёрли? – опускается до гневного шёпота мой парень напрокат.
– Так для Яши, – удивляюсь я, указывая на террариум с моим хладнокровным другом.
Взгляд Вовы перемещается влево, глаза округляются, с красивого лица снова сходит вся краска. Он отшатывается назад, спотыкается о порог балкона и вваливается в комнату, приземляясь на задницу. И продолжает ползти, как рак-отшельник по дну океана – задом к спасительному укрытию.