Благодаря тому, что Италия стала на сторону союзников, положение Ватикана еще более осложнилось; этим можно объяснить, что в течение войны Ватикан утратил свое австрофильство; к этому вели и отношения с Бельгией (кардинал Мерсие).
Интересно было наблюдать, как действовали католические вожди обеих сторон. Народная точка зрения имела большее влияние, чем религия. Вспоминаю тот меморандум, который подали немецкие католики в начале сентября (1914 г.) в Рим; против него выступили французские католики в начале 1915 г.; в противовес этому ответу немцы издали новую записку. Несмотря на эти и иные споры, Ватикан внешне сохранял объективность; ему это удавалось главным образом благодаря тому, что он избегал жгучих современных вопросов, а удовлетворялся общими рассуждениями о своем божественном назначении. Особенно Ватикан специализировался на роли миротворца; поэтому католическая пропаганда во всех воюющих землях имела целью осуществление скорого мира. При создавшемся положении это было главным образом на пользу немцам в Англии и Америке.
От официальной политики Ватикана необходимо отличать личное миросозерцание того или иного папы, отдельных кардиналов и лиц из различных ватиканских учреждений. В течение всей войны я весьма внимательно следил за политикой Ватикана. Через Штефаника я даже завязал с ним сношения; при этом я ни на минуту не забывал поговорки «qui mange du раре en meurt».
В Риме я на всякий случай договорился о бегстве из Триеста в Италию. Иногда я все же еще думал, что на короткий срок вернусь в Прагу; мне хотелось там поддержать наших и снова подвергнуть разбору весь план в связи с приобретенным мною в Италии опытом. Мне также хотелось спрятать часть моих книг (с заметками и некоторые pretia affectionis). Я не сомневался, что, как только выяснится, что я остаюсь за границей, на мою квартиру явится полиция; на этот случай я приготовил для нее письмо, сообщающее, что она не найдет ничего интересного в политическом отношении, так как важные политические документы я хорошо припрятал.
11 января, посетив в последний раз любимый Пантеон, я выехал из Рима в Женеву; знакомый наш чиновник, итальянский дипломат, отвез нас вдоль моря (Сиена – Пиза – Сестри – Леванте) автомобилем в Геную, а из Генуи путь шел уж по железной дороге.