– Я вас спрашиваю. Что вы молчите? О каких результатах на ваших уроках можно говорить, когда вы за полгода не научили детей сидеть за партами?
Директриса требовала ответа, но что могла противопоставить Аля? Разве здесь кого-то интересовали самые настоящие общечеловеческие результаты: дети научились общаться, перестали стесняться друг друга и учителя, начали активно проявлять себя на уроках. Разве это не достаточные результаты? Что-то внутри Али взорвалось, как будто рухнула плотина. По-прежнему не поднимая глаз от дубового паркета, она заговорила, с каждым словом повышая уровень громкости и эмоций:
– У детей, которые со мной занимаются, отличные результаты! Им интересно, они подружились, они научились слушать, дружить, сопереживать, радоваться за другого! Они стали любознательными! Вы знаете, какие вопросы они задают? Вы знаете, как им интересно всё на свете? Вы видели атмосферу на моих уроках? Нет! Вы только стоите за стеклом и грозите пальцем! Вам важно, чтоб они писали по линеечке и зубрили стихи. И родителям внушаете, что это важно. Или нашли где-то родителей, у которых каша в голове. Которые растят маленьких лордиков вместо счастливых детей. А они не лордики! Они не должны сидеть по струнке, будто их уже в шесть лет сдали в военное училище подальше с глаз! И если вам нужен надзиратель с палкой, то давайте бумагу, я увольняюсь сию минуту.
Брови директрисы поползли вверх, но она моментально вернула их обратно. Каменное лицо. Поразительная выдержка. Помолчав секунд пятнадцать, она протянула Але лист:
– Пишите.
– Что писать?
– Ну вы же увольняетесь сию минуту. Увольняйтесь.
Она говорила так спокойно, что Аля, полная решимости, схватила лист и дрожащей рукой, не присаживаясь и не выпуская из руки куртки, сумки и зонтика, написала «Прошу уволить меня по собственному желанию».
– Причину укажите.
Аля дописала «по причине разошедшихся педагогических взглядов».
Ирина Петровна пробежала глазами заявление и грустно усмехнулась:
– Педагогических взглядов. Много вы понимаете в моих педагогических взглядах! Есть запрос – есть услуга. Забирайте вещи, оставляйте ключи на охране.
Она повернулась к шкафу, быстро достала папку с Алиными документами и положила её на край стола. Разговор был окончен. Аля к этому моменту уже отдышалась и ужаснулась своей дерзости. Она взяла свои документы и молча вернулась в класс. Опустошённая внезапным эмоциональным всплеском, она села на детский деревянный натуральный стул, опустила голову на прекрасно обструганную парту и корила себя за несдержанность. Она не понимала, куда денется сейчас, в середине апреля. На что будет жить? Что за непростительная горячность, недостойное поведение? Что Ирина Петровна сказала про запрос и услугу? И что на самом деле известно о её педагогическом опыте? Пыталась ли Аля когда-то увидеть человека в своей начальнице? Она же приходит домой, снимает костюм в тонкую полоску, распускает волосы из туго стянутого на затылке хвоста. Есть ли у неё дети? Муж? Родители? Сколько ей вообще лет?