– Вы не посмешище, – успокоила его Тайра. – Вы – будущий Ректор. Если Сэл выбрал вас, значит, только вы сможете это сделать.
– Это я уже слышал.
– Мама говорит, если Бог посылает испытания, то дает и силы, чтобы с ними справиться.
– Ты веришь в Бога?
– А вы нет?
– Не знаю, – честно признался Горан. – Раньше верил, в детстве, а сейчас не знаю. Но ты верь за нас двоих. И попроси там… Ну, сама знаешь.
– Еретик вы, Горан Иваныч, – улыбнулась Тайра.
– Да уж, – он засмеялся. – Кому сказать: попроси Бога, чтобы он помог мне уговорить самого сильного Некроманта взять Ученицу.
В дверь позвонили.
– Это мама, – Тайра поднялась и пошла в прихожую. – Вам пора, Горан Иваныч. Через портал! – на всякий случай напомнила она.
– Я приду через пару дней, – сказал Горан, сделал шаг и исчез, даже не открыв портала.
Тайра сидела на скамейке уже полчаса. Горан просил ее никуда не уходить, и она выполняла его просьбу. Во-первых, не хотелось подвести Горана: он честно признался, что привел ее сюда без разрешения, и если кто-нибудь обнаружит ее вне зоны, в которой он ее оставил, то у него будут большие неприятности. Во-вторых, уходить и не хотелось. Вокруг было пусто, тихо и спокойно, где-то в листве щебетали птицы, и Тайре казалось, что она находится во дворе маминой больницы во время послеобеденного сна. Мама иногда приводила ее на работу, но Тайра не любила запах и полутьму больничных коридоров, поэтому предпочитала ждать на улице возле фонтана, в котором плавали золотые рыбки.
Солнце желтой медовой акварелью стекало по волосам, грело спину. Тайра щурилась от удовольствия и разлитой по саду безмятежности. Ей очень хотелось лечь на нагретые доски скамейки, но она не могла предположить, как тут будет расценен такой поступок, поэтому просто закрыла глаза и расслабилась.
Когда она вынырнула из полудремы, солнце уже значительно сдвинулось влево. В окружающем пейзаже ничего не изменилось, только вдали появилась одинокая фигура с метлой. Тайра присмотрелась. Подметая садовую дорожку, выделяясь на фоне зелени желто-оранжевым пятном, к ней приближался буддийский монах. Его загорелая кожа и лысый череп блестели на солнце, метла с мягким ворсом автоматически двигалась из стороны в сторону, расчищая пространство для каждого его шага. Но не это удивило Тайру. Старый монах улыбался во все лицо, словно каждый вдох доставлял ему неописуемую радость. Так улыбались соседские дети, которых возили в коляске, и которые еще не умели говорить, и потому не понимали всю сложность окружающего мира. Тайра невольно сама расплылась в улыбке. Монах заметил ее, помахал ей свободной от метлы рукой и направился прямиком к ее скамейке.