Но попытка провалилась. Он снова оказался в объятиях той же силы, что притащила его сюда, и продолжил стремительное движение в неизвестность. А энергии для нового броска стало гораздо меньше.
Натерпевшись страху и отлежавшись в своём укрытии, Дана решила, что уже можно выбираться, и, потирая ушибленную при падении голову, попыталась принять вертикальное положение.
– Точно будет шишка. Да что за мир такой-то? Скоро у меня не останется ни одной непокалеченной части тела, – с грустью прошептала она.
Выбралась из углубления, кое-как привела себя в порядок и, превозмогая накатившую слабость, побрела к выходу на улицу.
Там было тихо и безлюдно. опасность миновала, пора было вызывать Эйдана обратно. Но сколько Дана ни звала, несносный не торопился возвращаться. И она решила, что это настоящее свинство с его стороны.
Оставаться на месте было опасно, день начал клониться к закату, и девушка подумала, что правильнее будет двигаться в том же направлении, что и до появления гончих. Только, как отыскать нужную улицу теперь, когда несносный замолчал, она понятия не имела. Просто шла в нужном направлении, проходя улицу за улицей в надежде кого-нибудь встретить, чтобы спросить дорогу.
Городской пейзаж значительно поменялся. Лаборатория находилась в респектабельных районах города. Во время побега краем глаза Дана всё-таки успела заметить ухоженные лужайки перед красивыми аккуратными особняками. Потом пошли улицы, где жил народ попроще, а дальше и совсем уже бедные кварталы. Как раз в таком районе им и встретились гончие.
Сейчас окружающий пейзаж выглядел настолько жалко и уныло, что хотелось сесть и заплакать. А самое неприятное – улицы здесь были совершенно пустынными. Ни указателей, ни прохожих. Как ей добраться до нужного места, Дана не понимала.
К тому же очень сильно болела голова и немилосердно ныло всё тело. Казалось, не было такого места, где не чувствовалось боли. Дана списала это на последствия своего сумасшедшего забега и брела из последних сил, просто вынуждая себя поочерёдно передвигать ноги, чтобы сделать ещё один малюсенький шажок.
Трижды она снова пыталась звать Эйдана, но всё безуспешно. И когда уже на грани отчаяния прислонилась к чужому забору и со слезами в голосе в который раз повторила: «Ну где же ты, Эйдан? Где?», пришла неожиданная помощь.