– Решили вот деревья не сажать снова, – приветственно раскланявшись объяснила одна из этих соседей, пожилая женщина, – а то что, от них только серость. А тут вот новые бархатцы привезли. Специально выведенные, чистые, смотрите, белые и черные. И все понятно, и глаз радуется, верно, Алексей Тимофеевич?
Ему было немного жалко сгоревших во время обстрела вязов. Он даже оглядел двор, представляя, что никогда больше не будет их тенистой листвы. Но, с другой стороны, в солнечный день они наводили серую тень, а в пасмурный – серую темноту. Это в кино деревья выглядят четко. А в жизни бывшая зелень сливается в блеклую муть. Зато так, без густых крон, двор как будто стал просторнее.
Алексей Тимофеевич взглянул на бархатцы. Лепестки у них и правда были почти чистых белого и черного цветов. Подумалось, что на самом деле они, вероятно, бледно-желтые и густо-бордовые. Но кто их теперь видит такими? Очень захотелось сказать, что, возможно, сегодня их лаборатория наконец это изменит и получит ключ к тому, как вернуть людям цветное зрение, но пришлось сдержаться. Слишком уж секретным был их проект особого значения. Да и возражать совсем не хотелось.
– Конечно, Наталья Валерьевна, – улыбаясь согласился он.
– А Антошка вон он, на углу, – напомнила женщина о следующем утреннем обыкновении, приосанилась и крикнула, – Анто-о-о-ошка! Мигом сюда!
С улицы, из-за угла тут же выбежал мальчишка с кипой газет, на бегу заканчивая выкрикивать и размахивая свежим номером:
– …очищена от одуванов! Новые успехи на том берегу Сухой Плетевы! Черемшу прогнали еще из Калиновки и Григоровки!
– Зрасьте, деда Леша! – выпалил он, подбежав вплотную.
– Все-таки не станешь называть меня дядей? – укорил Алексей Тимофеевич. Очень уж не уютно было принимать возрастное обращение к себе.
Антошка потупился, принялся теребить заплату на черной обгоревшей штанине.
– Не ковыряй, я сказала! – тут же дернула его за руку женщина. – Когда еще новую хэбешку выдадут!
– Ну-ну! Выдадут-выдадут. Всем выдают и вам выдадут, – примирительно покачал головой Алексей Тимофеевич. Он наклонился к мальчишке и протянул вареное яйцо. – Спецпаек! Твоя доля!
– Спасибо, Алексей Тимофеевич! – поспешно закивала женщина, сразу же подталкивая ребенка обратно к выходу на улицу. – Вы-то как? Вам хватит?
– Конечно, хватит! – Алексей Тимофеевич даже мягко тронул ее за плечо. – Мне для умственного труда дают больше, чем мой потрепанный желудок может принять.