– Ладно, на сухую посидим, – сказал начальник Департамента стражи.
И вроде мягко прозвучало, без угроз, шантажа и прочего, а… взбрыкнуть я не смогла.
Мы вошли через заднюю дверь, и первое, что я сделала – воскликнула громко:
– Вот тут я, господин Эйнардс, и живу. Проходите, проходите… – Потом ещё громче, ведь Габи бывает глуховата: – Это, как можете видеть, кухня, и… здесь-то мы с вами и поговорим! А в гостиную, которая расположена на втором этаже, не пойдём!
Грэм хмыкнул, приподнял бровь:
– А чего так кричим?
Я развела руками – мол, всё хорошо, просто голос у меня вот такой, громкий. Не важно, не обращай внимания.
Однако Эйнардс объяснением не проникся.
– Мисс Ами, там кто-то есть? – спросил с лёгким удивлением. – Вы живёте не одна?
Прозвучало так, словно он уже и выписку из домовой книги видел, и соседей опросил, а тут нате, сюрпризец.
– Или там любовник? – Грэм неуловимо посуровел.
Я изумлённо хлопнула ресницами, и выяснила, что Эйнардс – настоящий хам. Он прошёл до двери, соединявшей кухню с остальным домом, и собственнически за неё заглянул. Замер, прислушиваясь к тишине, а я начала присматриваться к тяжёлому серебряному подносу…
Поднос был хорошим – добротное литьё с ажурными коваными ручками. Интересно, металл прогнётся, если треснуть Грэма по голове, или нет?
Но решить я не успела – гость вернулся раньше. Он выразительно посмотрел на стоящий на плите чайник, и я, поджав губы, процедила:
– Хорошо. Кипяточку налью.
А вместо благодарности услышала:
– Слушай, ты же не просто так одна, верно? Ведь кто-то был?
Отличные у него вопросы! То про возраст, то про это.
И опять – объективно я считаю такие вопросы нормальными. Да, они из числа смущающих, но, если речь не о девице на выданье – которая девица по умолчанию, – точно лучше спросить. Так и нервы целее, и перспективы более ясны.
На что надеяться мужчине? Помыть перед свиданием только лицо или искупаться целиком?
Одно в этой ситуации не понятно – при чём тут я?
Можно было начать словесные танцы, но я сказала чётко в лоб:
– Грэм, милый, запомни и пойми – у нас с тобой никогда ничего не будет. Я не по этой части. Я одна, сама по себе. Всё.
Он услышал вообще не то, что нужно!
– Так и я один. Но у меня было пару… – Грэм сделал неопределённый жест, – …женщин.
По этому жесту легко прочлось – не «женщин», а «десятков». Но мне-то без разницы!