– Хоть тысяча. Хоть миллион!
– Амирин, я серьёзно, – он в самом деле посерьёзнел. – Ничего не предлагаю, просто хочу, чтобы ты знала. На всякий случай. Если что, я готов.
Готов он? Готов?!
Я уже открыла рот, чтобы прыснуть ядом – к сожалению, лишь в переносном смысле. Но меня перебили:
– А пришёл я не поэтому. Хочу показать тебе один предмет.
С этими словами Грэм сунул руку во внутренний карман форменного кителя, и вся моя злость моментально испарилась. Штука, которую он вынул, сияла так ярко, что даже слепец увидит.
То есть человеку-то свечение недоступно, но любой представитель волшебной расы различит без труда.
Это была небольшая, выполненная в форме цветочного лепестка, чарка. Каменная с серебряной ручкой особой формы – я встречала такие, но очень-очень давно.
В те времена, когда волшебство только начало покидать мир, подобные чарки были очень модными среди нашего народа. В них набирали воду из особых источников, считалось, что в таких чарках вода обретает дополнительные свойства.
– Откуда это у тебя? – севшим голосом выдохнула я.
Эйнардс пожал плечами.
– Нашёл в ручье, который течёт возле заставы. Отправляясь сюда, в столицу, хотел встретиться с кем-нибудь толковым, кто разбирается в антиквариате. Мне посоветовали тебя.
Я сразу приосанилась, подтвердила:
– Я разбираюсь! – и протянула руку, чтобы отдал.
Просто это, это… вещица из моей прошлой жизни, из тех времён, когда я была по-настоящему счастлива. А ещё она сияет так, будто волшебство никуда и не делось, словно в нашем мире всё так же, как тогда.
С сомнением, но Грэм отдал сокровище.
У меня всё внутри затрепетало, а стражник… Вот уж люди! Все они одинаковы!
– Сколько стоит эта чарка, Ами?
Я ответила не сразу, просто не хотелось портить такой невероятный момент банальными словами.
– Смотря для кого, Грэм. Истинных знатоков в наших краях не встретишь, поэтому… я готова выкупить за двадцать тысяч. Золотом, разумеется.
Сумма была огромная по местным меркам. Скажи я такое Полли, она бы упала в обморок и пролежала там три дня. Потом запрыгала до потолка и, не раздумывая, воскликнула: «да!»
А что сделал Грэм?
– Пятьдесят, – ровно ответил он.
Я вообще-то стойкая, но воздухом подавилась.
Пару минут мы молчали. Я прижимала чарку к груди, не собираясь возвращать добычу, а Грэм невозмутимо ждал.