– Девочка, рот закрой, а то выкачу тебя в общую палату, там и будешь орать, – верхняя губа презрительно дернулась, и испепеляющий долгий взгляд призвал Надю не грубить более. Боли усиливались и дошло до того, что она потеряла связь с реальностью, всё как в тумане, от слёз изображение расплылось, голоса, собственные крики, какие-то люди хороводят вокруг, запах пота и плоти, сдавленный воздух, тяжело дышать. После долгих часов мучений – облегчение. Надя замолчала и затаила дыхание. Один, два, три, четыре, пять. Нет, плача не было. Последняя надежда умерла в Надежде. И она отключилась.
Сон был без снов. Тяжёлый, не восстанавливающий, а угнетающий. После такого сна и вставать не получается. Тяжесть в теле не позволяет.
Проснулась измученная и уставшая. Люди, нет она не хотела ни видеть их, ни слышать, окружающие стали ей противны, хотелось только пить, жажда трепала её изнутри. «Пить, пить», – прошептала ссохшимся голосом Надя. Но никто из счастливых будущих мамочек не оглянулся. Словно тень, она встала, прошла до раковины в углу и пила из открытого крана, жадно втягивая воду и разбрызгивая капли вокруг, даже волосы намочила.
Зашёл врач. Она не знала, утро сейчас или вечер. Доктор выглядел бодро. «Утро, наверное».
– Зосимова. Всё хорошо? Ходить можете?
– Да.
– Тогда идите ко мне в кабинет, я тут закончу осмотр и приду.
Она послушно поползла, куда сказано. Зашла, села на стульчик у стола. На столе стоял макет женской половой системы, а яичники лежали рядом. «Видать, объяснял кому-то, что детей им не видать». Закатила глаза и откинулась на спинке стула. Только, как показалось, начала дремать, открылась дверь, бодряк вошёл и сел напротив.
– Что Вам сказать, Надежда, всё прошло успешно, никаких осложнений нет, Вы сутки проспали.
Она ничего не говорила, а просто тупо смотрела на него.
– Полежите у нас ещё, мы понаблюдаем и, когда всё нормализуется, выпишем.
– Кто это был?
Протяжный выдох ветерком колыхнул бумажки на столе.
– Мальчик.
– Богдан, значит, – и тёплая слеза упала с ресницы.
Она вернулась в палату, одна девушка вдруг спросила её:
– Ну, что сказали?
И Надя начала рассказывать ей всю свою историю с самого Игоря и по сей день. Девочки в палате оттаяли, и все собрались около её кровати, слушали, сочувствовали и переживали всю боль вместе с ней. Коллективное проливание слез сближает, и к концу рассказа все уже были лучшими подружками. Больничная жизнь потекла веселей, и время проходило быстрей.