Виктор опустил портфель на прикроватную тумбочку. Вынул перо, чернильницу и два листа бумаги. Анжелика просила писать чаще.
«Дорогая Анжелика,
Не знаю, как скоро моё письмо дойдёт до тебя. Надеюсь, ты здорова.
Я добрался до поместья. Мрачное место, негостеприимное. Хотелось бы поскорее со всем разобраться. Всё ещё не уверен, что приехать сюда было хорошей идеей. Не знаю, зачем ты уговорила меня…»
Виктор прервался. Он совсем не знал, о чём писать. Описать поместье? Дворецкого? Дорогу сюда? Но ведь с ним не произошло ничего, что было бы достойно внимания Анжелики.
В памяти всплыли её черты. Светлые локоны струящиеся по белоснежной спине, алые губы…
Откуда-то снизу раздался звук колокольчика.
«Так скоро?» ― Виктор отложил перо и взглянул на дрожащее пламя свечи. Когда только он успел её зажечь? И когда успело так стемнеть? За окном в почти непроглядной темноте покачивались голые ветви деревьев и макушки отдалённых сосен. Быть может, он задремал?
Виктор вышел из комнаты. Половицы скрипели под ногами, кривые свечи отбрасывали длинные и странно ровные тени. Мужчина спустился по какой-то лестнице и повернул в коридор, ничем не отличающийся ото всех предыдущих. Тёмный и холодный.
Столовую заливал свет. Свет, исходящий от люстры с десятками свечей, отражался от чистых тарелок, расставленных в разных концах длинного стола. У стола стояло множество не похожих один на другой стульев.
– Сюда, пожалуйста, ― за спиной Виктора возник Кортнер и отодвинул один из стульев.
Виктор сел и огляделся. Помимо его посуды, стол был накрыт ещё на четверых. Кружевные салфетки, хрустальные бокалы, тарелки с позолоченной каёмкой и чистые серебряные вилки и ножи.
– Серебро, ― раздался сухой женский голос. ― Единственное в этом доме, что она ценит.
Виктор поднялся в приветственном жесте и увидел тощую и бледную женщину в чёрном кружевном платье. Её лицо скрывала вуаль, походка была неаккуратной и угрюмой. Женщина обошла стол и отодвинула стул с высокой спинкой из синего бархата.
– Добрый вечер, ― поклонился мужчина и опустился на своё место.
– Моё имя Патриция Хардман, ― женщина не смотрела на него, её взгляд был сосредоточен на салфетке, которую она расстилала на своих коленях. ― Я Вас пригласила.
– Выходит, это Ваш муж…
– Я попросила бы Вас не говорить со мной о Генрихе в присутствии сестры или кого-либо ещё. Таково правило.