Первой мыслью Дениса при виде направленных на него железяк было облегчение. Кинуться на них – и дело с концом. Но прежде чем он успел нажать ребрами на ближайший остро заточенный «эскейп», копья поляков как по команде дрогнули и, словно нехотя, опустились чуть ниже. Замерли на уровне, где живот назывался уже по-другому, но еще не ногами.
Девах тоже поймали. Только очень далеко от того места, где настигли Дениса. Они вообще не собирались сигать в овраг, как и полагал Денис, намереваясь по-тихому слинять огородами да пустыми подворьями.
Поездка на дне тряской повозки – развлечение не из того разряда, которые хотелось бы повторить. Каждую выбоину на дороге – а вся дорога, собственно, только из них и состояла – Денис чувствовал уже и теми органами, которые в процессе болтанки на отшлифованных чьими-то задницами досках телеги участия вроде бы не принимали. Даже провалиться в беспамятство или сон не получалось – голова на обмякшей шее немедленно ударялась о высокий борт воза. Стянутые веревками за спиной руки он не чувствовал уже прилично давно, и так же давно ему не давала покоя мысль: если справить нужду прямо в штаны здесь, в игре, там, в реальной жизни, тоже обмочит портки?
Как долго длилась эта каторга, точно сказать он не мог. Ни кормить, ни поить его никто не собирался. А после того, как он кинулся на мечи поляков, едва его развязали, чтоб сходил отлить, не рисковали даже трогать. Так, попинали от души. Возможно, именно из-за этого он начал время от времени проваливаться то ли в глубокий сон, то ли, чего доброго, в обмороки. Хотя по здравому рассуждению эти черные провалы вряд ли были чем-то иным, нежели частью игры, обычной подгрузкой, когда персонаж перемещается из одной локации в другую.
Вынырнув из очередного такого темного омута беспамятства, первые секунды не мог сообразить, где находится и что вообще вокруг происходит. А когда наконец догадался, что какой-то бугай тащит его за ноги по дну телеги, стало уже поздно. Телега закончилась, и он со всего маху навернулся на землю, вниз головой. Связанные за спиной руки самортизировать падение никак не помогли. Только и успел, что стиснуть зубы, чтобы, чего доброго, не сломать их или не прикусить язык. Пока тряс головой и приходил в себя, его подхватили с двух сторон под руки и грубо установили вертикально. Чтобы не упал, конвоиры остались стоять с обеих сторон, вцепившись в руки и плечи крепкой хваткой. Впрочем, прислушавшись получше к ощущениям, Денис сообразил, что левую руку ему стиснули посильнее. Не иначе, с этой стороны его держал тот самый здоровяк с разбитой мордой в неопрятном пожеванном жупане.