– Я не знаю, как родилась эта история, – Мария расхохоталась, – но тот, кто ее сочинил, прекрасный выдумщик. Я помню, кто я.
– Да, Мария. Вот только в эту «выдуманную» историю, – Кларк нарисовал в воздухе воображаемые кавычки, – превосходно вписывается состояние, в котором вы поступили к нам больницу, и рассказ туристов, где и как они вас нашли. Сравните с вашими россказнями о том, что вы знаменитая на весь мир пианистка и за вами по пятам ходят папарацци. Что звучит логичнее?
Теперь ее голова разрывалась от адской боли.
– Мария, это нормально, – голос Кларка звучал мягко и успокаивающе. – Мозг всегда защищает нас. Никто не знает, какие ужасы вам довелось пережить, скитаясь в лесной чаще, и каким чудом вы выжили. Поэтому и произошла подмена воспоминаний.
– Почему же меня не искали? – Мария схватилась за голову руками. Ей казалось, если она не будет удерживать ее, то черепная коробка треснет как орех от возрастающего давления изнутри.
– Вас искали. Ваш муж забил тревогу, после того как вернулся из Торнвуда и не нашел вас дома. Он отвозил туда, к своим родителям, вашу дочь. Что касается Джефа, он сам недавно начал приходить в себя и поначалу не знал, что вы исчезли, а потом подумал, что всё сложилось к лучшему. Полиция не смогла вас найти потому, что все ниточки обрывались. Вы просто вышли из дома ранним утром и не вернулись. Так это выглядело. Ваше исчезновение и обнаружение в Найеке истерзанной зверем женщины не связали. Тем более вы представились Марией Соул. На самом же деле вы Мария Портман.
– Вы Мария Портман, – в ставшем тягучим и раскаленным воздухе повторил доктор. Он говорил что-то еще, но Мария не слышала. В ушах протяжно загудело. Она видела только, как его губы шевелятся. Будто кто-то выключил все внешние звуки, оставив невыносимый гул, рождающийся внутри головы. Потом Кларк поднялся со стула и ввел снотворное, отправив Марию в спасительную темноту.
Когда тьма рассеялась, Мария увидела, что Кларк сидит возле кровати.
– Я дал вам успокоительное. Как вы себя чувствуете? – мягко спросил он.
– Хорошо.
Настолько хорошо, как может чувствовать себя человек, которому недавно сказали, что он не тот, кем себя считает. Но теперь, когда препараты заглушили эмоции, Мария могла рассуждать здраво. По крайней мере, она надеялась, что лекарства не тормозили мыслительный процесс.