– Покинуть? – настоятель недоумённо воззрился на юношу. – То есть как – покинуть? Ты хочешь перейти в другой монастырь? Не понимаю…
– Нет. Так, постранствовать хочу.
– Паломничество?
– Н-нет… Просто постранствовать.
– Хм…
– Благословите, отец Антоний, – почтительно, но твёрдо и настойчиво повторил Илья и опустился перед настоятелем на колени.
– Ну, что ж, – смущённо сказал отец Антоний. – Надеюсь, ты понимаешь, чего хочешь. Благословляю, сын мой. И помни – здесь тебя всегда ждут.
Настоятель перекрестил послушника. Илья поцеловал благословляющую руку и поднялся с колен.
– Когда в путь собираешься?
– Завтра после обедни.
– А куда – не знаешь ещё?
– В Петербург.
– Ныне это Петроград… Война…
– Знаю, батюшка, всё знаю.
– Хм… Путь не близкий. Питаться-то в пути чем будешь? С собой-то, конечно, пропитание дадим…
– Ничего, прокормлюсь. Люди добрые пропитают.
– Так-то оно так… На людей надейся, да только…
– На Бога надеяться надо, а не на людей, – мягко возразил Илья.
– Это конечно, да только боюсь я за тебя, сын мой. Ты же жизни не знаешь. Обманут тебя, обидят лихие люди.
– Если так Богу будет угодно, то пусть, – возразил Илья и, увидев, как омрачилось лицо доброго настоятеля, сказал более мягко. – Когда я в затворе был, вы тоже переживали за меня, а ничего, жив-здоров. Да ещё и закалился – зимой без тёплой одежды хожу, да босиком.
На следующий день, отстояв обедню, Илья вышел за ворота обители и зашагал на восток. Как он ни отказывался, настоятель заставил его обуться, выделив старые ботинки, подбитые мехом, и утеплиться, поверх рясы накинув тулуп. За спиной у него висел рюкзачок с разной нехитрой монастырской снедью. Жизнь казалась ему прекрасной. Молодое тело после длительного затвора радовалось движению.
«Как же мало надо человеку для счастья, – думал бывший послушник, жадно вдыхая морозный ядрёный воздух. – Здоров, дышу полной грудью, на сегодняшний день есть пропитание, шагаю – и все дороги передо мной открыты». И он смело отправился навстречу страшным событиям, необыкновенным приключениям и нелёгким испытаниям…