Да и потом, у него вечно трясутся руки.
Влада посмотрела на свои руки, оказывается, они у неё тоже тряслись. И причём, ничуть не меньше, чем у Степана.
В центре кухни стоял шеф-повар – угрюмый толстый человек по имени Виталик.
– Ковалёва, ускорься! – буркнул он, – У тебя осталось всего десять минут.
– Да, шеф, – в ответ буркнула Влада.
Она посмотрела через плечо, чтобы оценить окружающую обстановку.
Зоя Лемехова заканчивала жарить мясо. Она явно не вписывалась в график, это подбодрило немного Владу.
Но почему-то шеф явно не собирался делать замечание Зое. Она, словно красная тряпка, мелькала у него перед глазами.
– Пора! Ковалёва, пора!
Виталик кивнул помощнику Влады, чтобы он взял подносы с закусками и основными блюдами, предназначавшимися для жюри.
Когда Влада вошла в зал, где сидела экзаменационная комиссия, она совсем не понимала, что с ней происходит. Это была небольшая уютная комната с ярко-алыми шторами. Столы были круглыми, накрытыми белоснежными скатертями. В центре каждого такого симпатичного столика стояла солонка, перечница и салфеточница с белоснежными салфетками, такими же белоснежными, как и скатерти.
Пахло жасмином. Скорее всего, запах исходил из аромаламп.
Влада любила аромат жасмина, он наводил на неё воспоминания о тех далёких временах, когда она являлась ещё подростком – длинноногой угловатой девчонкой в красной футболке.
Жасмин считался ароматом радости, поднимающим настроение.
Комиссия, состоящая из известных шеф-поваров столицы, сидела за длинным эллипсовидным столом с букетом пышных роз кремового цвета в роскошной вазе из чешского стекла.
Один из них – седой повар в очках, посмотрел сначала на желтеющее пятно соуса на тарелке, затем на начавшую смущаться Владу, после этого спросил:
– Ну-с, расскажите нам о своём блюде.
В каждой из пяти порций, предназначавшийся для жюри, находился по жирному куску цесарки, обильно политой соусом и рагу из овощей.
– Это – цесарка, – в волнении произнесла Влада, – с соусом из шампиньонов.
Рядом с седым сидел шеф-повар лет сорока с довольно доброжелательным лицом и голубыми, как в ясный солнечный день, глазами. Он попробовал немного мяса, даже улыбнулся, как показалось Владе.
– Константин Петрович, что Вы думаете об этом? – спросил голубоглазый, обратившись к седому.
– Великолепно! И что такое блюдо можно подать в любом ресторане, имеющим три звезды Мишлен.