Торговали пушниной с тунгусами, китайцами, покупали шелка, бумагу, фарфор. Но тут приключилась беда – заболела прекрасная тунгуска и умерла от неизвестной болезни. Долго горевал Степан Еремеев, велел похоронить свою жену по русскому обычаю со всеми почестями, так как, выходя замуж, тунгусская красавица приняла православие.
Возле Побережья холм есть, а на нём – большой валун. Говорили, что валун этот был поставлен в честь жены Степана Еремеева – красавицы тунгуски. Имя её не сохранилось в памяти народной, но валун этот действительно стоит на холме, и я сама часто прихожу туда, прислоняюсь головой к ровной сероватой поверхности камня, мысленно общаюсь с ним, и как-то на душе легче становится.
Наша Степановка действительно небольшая деревенька. Раньше до революции там было двадцать хозяйств, а сейчас – и того меньше – всего двенадцать. Люди разъехались на Большую Землю искать лучшей участи, зарабатывать деньги. Так и осиротела наша Степановка.
Во время Отечественной Войны много добровольцев ушло из Степановки и почти никто не вернулся с полей боёв. Никто кроме нашего деда Михея. Он даже летом надевает на голову ушанку и пилит доски, рубит дрова, что-то по хозяйству поделывает.
– Дед Михей, почему ты в ушанке-то своей? – спрашивали односельчане.
Он пожимал плечами, затягивался папироской, испускал густое облако дыма, аж до слёз продирающее, и говорил, похлопывая себя по бёдрам:
– А что, контузия это старая. Вот до сих пор и страдаю. Мёрзну шибко.
Дед Михей знает много басен, анекдотов, особенно связанных с войной. Он один остался, как перст на всей земле. Местные бабы иногда захаживают к нему, приносят кто продукты, кто – что-нибудь из одежды. Тётка Мария штопает ему регулярно. А дед помогает по хозяйству – кому что-то смастерит, кому мужскую работу сделает в меру своих сил.
В последнее время дед Михей сдал очень, похлопывает себя по бороде и приговаривает:
– А что, старость – не радость. Всех своих схоронил уже давно, вот и самому уже скоро на Тот свет собираться пора. Там ужо меня ждут мои.
Я думаю, грустно станет в Степановке, если дед Михей помрёт.
После Перестройки сельцо наше ещё меньше стало. Молодёжь разбежалась, устроила свои жизни на Большой Земле. Кое-кто даже Большим Человеком сделался. В последнее время насчитывалось в селе семь дворов, но мы все, как одна семья. Раньше у нас даже школа была, но теперь её закрыли, дети учатся на Большой Земле, живут там же в городке под названием Усолье, их раз в неделю привозит катерок или какой-нибудь сухогруз, если очень скучают. Однако сейчас детей у нас уже не осталось. Они лишь на каникулы приезжают к старикам с Большой Земли, а то и вообще их не видно по многу лет.