Судьбы узорчатая нить. Весенние истории - страница 16

Алла замолчала. Разлила нам остатки напитка, залпом осушила свою чашку. Я тоже допила до дна. Голова слегка кружилась, а тело, напротив, стало очень легким, почти невесомым. Я поднялась и пошла в мансарду, так напоминавшую башенку маяка.

Наутро я проснулась бодрая, отдохнувшая, будто и не просидела полночи без сна. Оделась, спустилась вниз. Алла хлопотала у плиты и что-то напевала. Не оборачиваясь, она кивнула мне и продолжила заниматься своим делом.

Я вышла на улицу. Море приветливо шелестело, тихо бились о гальку мелкие волны. Я постояла немного и пошла вдоль линии прибоя.

Незаметно пролетела неделя. С Аллой мы виделись редко и почти не говорили. Но когда я уже собиралась уезжать и сошла вниз с чемоданом, она вдруг взглянула мне прямо в лицо черными, как штормовое море, глазами и тихо сказала:

– Если хочешь, возвращайся. Потом. Продолжишь жизнь в этом доме-маяке.

Мы обнялись на прощание. Я уехала.

Шли годы. Впечатления от той встречи сгладились, притупились. Но до сих пор я часто вижу во сне море – то тихое и кроткое, то бушующее, яростное – и маленький, увитый плющом домик, похожий на маяк.

Той весной я влюбился.

Вика была самой яркой в нашем классе. Ну ещё бы – её отец, военный лётчик, без конца мотался в загранку. Так что вполне естественно, что его единственная дочь выглядела как картинка.

А если добавить к этому золотистые локоны, глаза цвета весеннего неба и ямочки на щеках – было от чего потерять голову, согласитесь.

Однако я не торопился излить душу.

Во-первых, вокруг неё вечный рой поклонников не чета мне: Борька, например, – лучший спортсмен района. Или Вовка, который крутит дискотеки.

А тут я – заика из обычных. Единственное моё достоинство – высокий рост. Ну, и сильный я был всегда. Но это потому, что матери во всём помогал. Она одна нас с братом растила, без отца. Вот я и старался всю домашнюю работу на себя взять, чтоб ей полегче было.

А во-вторых, Генка, мой младший брат. Он всюду за мной хвостом ходил. Какие уж тут свидания, с таким багажом, кто на меня посмотрит. Так что страдал я молча, лишь издалека любуясь Викой.

Потом наступили летние каникулы, и мать отправила нас с Генкой к бабке в деревню. А там не особо поразмышляешь: то огород, то ночное, то пятое, то десятое… В общем, дел полно. Я даже решил, что всё прошло.