Мурат почувствовал, как кураж покидает его.
– Я не могу жить без неё!
– Ты не оставишь меня одну в таверне.
Решимость испарилась.
– Отец взял с тебя обещание заботиться обо мне. Умру – уезжай, куда хочешь.
Руки опустились.
– Я хочу, чтобы ты жила, мама.
– Тогда иди и возьми с этой женщины деньги, которые она должна.
– Хорошо, мама.
Анна не могла совладать с тоской и тревогой, пока ждала Мурата внизу. Казалось, часы над барной стойкой тикают так громко, что звук набатом отдаётся в голове. Но Судьба хранит влюблённых. Анна не выдержала, вышла в сад. Мурат спускался по лестнице и, не дойдя последнюю пару ступенек, увидел в таверне тех самых хмурых мужчин с площади. Те, в свою очередь, заметили его:
– Вы укрываете у себя беглых греков?
Язык Мурата словно прилип к гортани. Где сейчас Анна? Если они спрашивают – значит, не нашли её. Только бы она оставалась там, где сейчас, и не заходила в общий зал!
Мурат взял себя в руки и силой преодолел последние две ступеньки.
– Вы из полиции?
– Мы слуги правосудия.
Мать Мурата зашипела на балконе, как разъяренная кошка, Анна от неожиданности вздрогнула и обернулась на звук. Пожилая женщина молча оттопырила четыре пальца, затем указала перстом на Анну и провела ладонью другой руки по горлу. Анна всё поняла. Изменилась в лице и незаметной тенью выскользнула через сад на улицу. Не помня себя, побежала к марине, где ждали лодка, Агапи, друзья и неизвестная жизнь. Но всё-таки жизнь.
В саду рассерженно зашипела кошка. Резкий звук прервал затянувшуюся паузу, заземлив электричество в воздухе.
Четверо хмурых мужчин разделились. Двое со скучающим видом начали ходить по таверне, двое продолжали беседовать с Муратом.
Где Анна? Она должна быть всё ещё в доме, нельзя пускать их туда!
– Что за вещи у вас стоят?
– Кто-то из жильцов съезжает.
– Мы поднимемся наверх.
– Если вы не из полиции, то не имеете права обыскивать комнаты.
Самый пожилой мужчина хмуро глянул на Мурата:
– Твоя мать турчанка, а отец?
По лестнице, с трудом передвигаясь даже с помощницей, спустилась пожилая женщина.
– Идите. Мы турки. И мы не будем мешать правосудию.
Мурат кинул на мать взгляд, полный огня.
Двое мужчин поднялись в комнаты, один встал в дверях, второй вышел в сад.
Внутри Мурата словно что-то оборвалось, но мать подошла к сыну ближе и громко произнесла: